Ключ из желтого металла - Макс Фрай

— В последнее время мне кажется, что лучше всегда быть доверчивым дураком, — улыбнулся я. — Это, как ни странно, гораздо более выгодная позиция.

Тут взгляд мой упал на часы, и я понял, что до встречи с Митей осталось всего сорок минут. Самое время платить и идти — пока я еще отыщу этих албанцев.

— Только один вопрос, напоследок, — сказал я, отодвигая в сторону пустую чашку, чтобы не задеть ее рукавом, когда буду одеваться. — Хани Йохансен…

— Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить, — Кьялар смущенно потупился. — Нет-нет, я не Хани Йохансен. И вообще никто не Хани Йохансен. Его или ее — это я так и не решил — не существует. Никто не переписывает «Гамлета». Сам не знаю, что на меня тогда нашло, кто за язык тянул?.. Думаю, это была моя лучшая импровизация. Меня несло. Я был в ударе. Можете считать, я выдумал Хани Иохансена специально, чтобы вы меня запомнили. И не забыли — ни при каких обстоятельствах.

Он меня совершенно сбил с толку. Но и тронул, конечно. До сих пор, насколько мне известно, еще никто не предпринимал специальных усилий, чтобы остаться в моей памяти.

— Не знаю, зачем это вам было нужно, — сказал я. — Но думаю, у вас все получилось. Забыть вас будет, прямо скажем, непросто.

— Вот и хорошо. — Кьялар, похоже, был очень доволен собой.

Я высыпал на блюдце мелочь и вышел на залитую солнцем площадь, а Кьялар остался в кафе. Обернувшись, я увидел, как он жестом подозвал официанта, что-то коротко сказал — видимо, просто повторил заказ. Зеркальное отражение финала нашей прошлой встречи, красиво отыгранная партия; смею думать, мы — хорошие фишки и нам еще не раз предстоит ощутить на своих макушках невидимые персты непостижимого Игрока, изготовившегося к очередному ходу.

Пусть играет, пусть, думал я, ускоряя шаг. Пусть пугает, пусть сбивает с толку, пусть не разъясняет правил, шептал я, прислонившись спиной к теплым от солнца камням Тынского храма. Только бы продолжал играть, лишь бы Ему не надоело, хоть бы не передумал, не отвлекся на что-нибудь другое, потому что я уже не хочу жить как-то иначе. И, кажется, не смогу.

Мы с Митей, который, несмотря на теплую погоду, снова обмотал шею длиннющим полосатым, как оса, шарфом, подошли к албанскому ресторану одновременно с разных сторон. Хороший знак, подумал я.

— Хороший знак!

Он сказал это вслух и выглядел чрезвычайно довольным — собой, мною и обстоятельствами.

— Ты не шутил, когда сказал, что собираешься меня нанять? — спросил Митя после того, как заказ был сделан и очаровательная официантка удалилась на кухню.

— Нет, что ты. Какие шутки. Ты мне нужен как крупный специалист по Черногуку.

— Вот как, — озадаченно сказал он. — Что, пан Болеслев крепко напроказничал в Вильнюсе?

— Что? — удивился я. — А, нет, не особенно. Просто теперь моя очередь «проказничать». Хочу забраться к нему в дом. Нет, не так. Не «хочу». Мне надо. Позарез.

— Именно «забраться»? Не в гости зайти?

— Именно забраться. Без ведома хозяина и этих галлюцинаций, карлика и великанши, которые находятся у него в услужении.

— Вообще-то, это не совсем законно, — осторожно заметил Митя.

— Вернее, совсем незаконно, — согласился я. — Но это, не поверишь, волнует меня сейчас меньше всего на свете.

— Возможно. Но я бы хотел еще какое-то время жить и работать в этом городе…

— Ох, нет, — рассмеялся я. — Ты не так понял. Я не прошу тебя лезть в его дом. Мне нужна только информация: как туда можно попасть, когда там ложатся спать; может быть, есть такие моменты, когда прислуга уходит. Я подумал, если ты уже несколько лет за ним следишь, ты это все знаешь.

Мите явно полегчало. Он деловито кивнул.

— Да, наверное, я смогу тебе помочь. Сейчас, дай сообразить.

— Соображай, — великодушно сказал я. — Не буду тебя отвлекать.

Демонстративно отвернулся, закурил, достал из кармана книгу Цаплина, уже порядком потрепанную. Открыл, как всегда, наугад. И прочитал:

Примерно раз в несколько лет Крис (Юл Бриннер)[41]узнает, что в спасенной им со товарищи деревне опять приключилась ужасная херня. Собирает новую команду, отправляется на выручку, три-четыре ковбоя, как положено, гибнут, Крис (Юл Бриннер), как положено, остается жив, деревня, как положено, спасена, все танцуют.

Крис (Юл Бриннер) переезжает с места на место, пробует разные занятия, богатеет и разоряется — это ничего не меняет. Регулярные сообщения о неприятностях в роковой деревне находят его везде; однажды новость настигает его в глубине Африканского континента, в другой раз — в разгар избирательной кампании, когда Крис (Юл Бриннер) баллотируется на пост губернатора Айовы. Покорный судьбе, Крис (Юл Бриннер) всякий раз бросает свои начинания и отправляется спасать проклятую деревню.

Состарившись и почуяв приближение смерти, Крис (Юл Бриннер) задается вопросом: кто будет спасать деревню, когда его не станет? Не в силах смириться с очевидным ответом на этот вопрос, Крис (Юл Бриннер) собирает своих старых соратников, чудом уцелевших в предыдущих сериях. Под покровом ночи старики приезжают в роковую деревню, сжигают ее дотла, убивают все население, включая грудных младенцев, режут скот, бьют птицу, на всякий случай истребляют мышей и выводят тараканов. По окончании кровавой бойни Крис (Юл Бриннер) умирает от старости на пепелище, впервые в жизни ощущая подлинное умиротворение.

Я подумал, что эта чертова книжка смеется надо мной, как старый друг, который знает меня как облупленного, с которым у нас много общих воспоминаний — в частности, о том, как мы вместе снова, и снова, и снова, десять раз подряд, смотрели «Великолепную семерку», — и общих, только нам понятных шуток, которые у других не вызовут и тени улыбки. У меня нет таких друзей, но я примерно представляю, как это бывает.

— Значит, так, — вдруг сказал Митя. — Проще всего через ресторан.

— Это как? — опешил я.

— Между рестораном «Золотой лев» и домом пана Болеслева есть подземный ход, ровесник его знаменитого подвала, а то и постарше. Насколько мне известно, Черногук только поэтому и купил этот ресторан при первой же возможности — чтобы соединенное с его домом подземелье чужим людям не досталось. Этот ход не ахти какая тайна, пан Болеслев его расчистил, привел в порядок и теперь то и дело через него в свой кабак наведывается, чтобы работники не расслаблялись; он вообще любит всех вокруг на уши ставить, чтобы шерсть дыбом и глаза навыкате… Ладно, неважно. Главное, что проход есть, и попасть в него из ресторана несложно, я сам несколько раз туда лазал, искал вход в какие-нибудь средневековые катакомбы — безрезультатно, увы. Нужно улучить момент, когда официантов нет в зале, и пройти в сторону кухни. Немного не доходя до нее, увидишь дверь в кладовую. Там хранятся швабры, ведра, тряпки и стоит шкаф с халатами уборщиц. Так вот, надо залезть в шкаф и отодвинуть фанеру, которая у него вместо задней стенки, проход там. Если по пути тебя застукают, всегда можно сделать вид, что ищешь туалет. Но лучше бы не застукали, потому что второй раз соваться в ту же кладовку — это уже как-то чересчур. Разве что пойти переодеться…