В твоих руках не страшно - Ольга Островская

Но всё это вылетает из моей головы, когда он упирается обеими руками в крышку саркофага и принимается её толкать.

Нет! Нет! Нет! Не-е-е-ет!!!

Он не посмеет так осквернить место погребения! Не посмеет навлечь на себя проклятие Маоха. Даже в страшном сне мне не могло привидеться, что гроб погребённой королевы вскроют.

Там же не я.

Он узнает, поймёт.

А я никак не могу воспрепятствовать ему, только смотреть.

И он это делает. Пыхтя и изрыгая грязные ругательства, Танраггос ещё и ещё толкает тяжёлую каменную крышку, запечатанную ритуальными рунами погребения, пока та не поддаётся, сдвигаясь немного. С радостным и уже совершенно нечеловеческим рычанием, этот безумец удваивает усилия и в конце концов добивается своего. Крышка с гроготом падает на пол, раскалываясь надвое.

— Ну вот мы и снова вместе, моя Аминнариэль, — бормочет сумасшедший король, склоняясь над открытым саркофагом. Тянет руки… И застывает, изумлённо таращась на покоящуюся там женщину. На Малвайн, с которой уже спала моя личина.

Лицо Танраггоса постепенно чернеет, искажаясь животной яростью. И такой жгучей ненавистью, что у меня кишки в узел завязываются.

— Убью дрянь! Найду и убью! — рычит он, брызжа слюной, трясясь в припадке бешенства.

В панике я шарахаюсь назад, и на этот раз у меня, наконец-то выходит вырваться из этого ужасного видения. Но вместо того, чтобы очнуться в лесу возле озера и водопада, я оказываюсь в своих бывших покоях. И тут царит полный погром, учинённый совершенно обезумевшим королём.

Который как раз в этот момент занят тем, что обыскивает мои сундуки. И снова бормочет что-то, словно со мной разговаривает.

— Не-е-ет, ты не могла сама сбежать. Не могла. Тебе помогли. Кто? Кто тебе помог? Всех казню. Кто помог? А? Кто помог, жёнушка моя вероломная? Тори? Она, да? Она помогла? Нашла, как привязку снять? Накажу гадину малолетнюю. Шкуру спущу.

В дверь кто-то стучит. Заходит Калваг.

— Ваше величество, ваш сын. Лекарь говорит, что он не протянет до утра. Принц очень плох.

— Лекаря казнить. К Оссиану приставь кого-то получше. От царапины не умирают, — гаркает Танраггос.

— Если бы от царапины… — под нос себе бормочет его цепной пёс.

— Что-что ты сказал?! — разворачивается к вояке король.

— Сказал, будет сделано, ваше величество, — вытягивается в струнку Калваг.

Безумный король подозрительно прищуривается, буравя того тяжёлым взглядом, обещающим быструю расправу. И Калваг нервно сглатывает, застывая с почтительным выражением на лице. Так проходит пару секунд. Судя по всему, Танраггоса подобострастный вид начальника гвардии в конце концов удовлетворяет. Наверное, потому, что его явно гораздо больше волнуют другие вопросы.

— Опроси всех во дворце. Моя жена сбежала. Нужно её найти, — приказывает, возвращаясь к потрошению моих когда-то личных вещей.

— Как-кая жена? — удивлённо переспрашивает вояка. — Она же умерла.

— Не-е-ет, — трясёт головой Танраггос. — Она подсунула мне двойника под своей личиной. В склепе лежит другая женщина. Не Аминнариэль. Найди мне пространственного мага. Как хочешь, это сделай. Но найди! За любые деньги. Я должен добраться до Раграста в кратчайшие сроки. Моя пронырливая доченька точно сможет сказать мне, куда подевалась моя предательница жена.

— Слушаюсь, ваше величество, — кланяется Калваг и с явным облегчением удаляется.

А я наконец окончательно выпадаю из видения. Тело безвольно оседает, когда ноги подводят. Но меня подхватывает Аедан, прижимая к себе.

О боги. Танраггос… он едет сюда. В Раграст. За мной и Тори.

Меня трясёт так, что зуб на зуб не попадает. И страх, с которым я столько боролась, снова удушливой и холодной болотной жижей затягивает меня в свою трясину. Надо что-то делать. Надо… Надо с этим бороться.

Всхлипываю, зарываясь лицом в шею Аедана. Согреваясь его теплом. Ища укрытия в его тьме.

— Что ты видела? — спрашивает он требовательно.

Но получается так, что все объяснения приходится отложить.

— Дэя Кахин, когда это было? Это… прошлое? — нахожу я в себе силы оторваться от демона и посмотреть на прорицательницу.

— Да… прошлое… — тихим голосом шелестит та. — Я это видение два дня удерживала, чтобы… показать… тебе… боялась не успеть. Далеко была. Слишком далеко.

А ведь она наверняка тоже пространственной магией владеет. И дочь от неё этот дар, скорее всего, унаследовала. И внуки…

Пожилая женщина теперь уже всем телом наваливается на свой посох и стоит, опустив голову.

С ней что-то не так.

Присматриваюсь к ней внимательней, и мне хватает доли мгновения, чтобы понять, что старушка едва держится на ногах, так выложилась магически.

— Аедан, опусти меня. Ей плохо, — вскрикиваю, вырываясь из рук своего демона, забыв о своих собственных бедах. Те ещё не наступили. А здесь моя помощь уже нужна.

К оседающей на землю Кахин мы с Аеданом бросаемся одновременно. Он подхватывает немощное тело, удерживая голову, чтобы она не ударилась. Я хватаюсь за морщинистые руки, не задумываясь, выпуская свой дар.

— Она слишком выложилась. И измотана, — шепчу, все глубже погружаясь в транс, щедро делясь своей силой. — Я подпитаю. Но этого мало. Нужен отдых и покой для восстановления.

— Не трать… на меня свои силы, девочка. Я выполнила… что должна… предупредила. Теперь могу уйти, — сжимает старушка мою ладонь. Закрывает усталые глаза.

Поднимаю на своего мужчину умоляющий взгляд. Неужели он позволит этому произойти? Неужели не пожалеет её сейчас?

— Что тут без нас уже случилось? — прерывает наши гляделки Адлар.

Они вместе с Тори, держась за руки, подходят к нам со стороны грота. И только теперь я замечаю, что солнце уже село, и на лес опускаются сумерки. Мелькает даже печальная мысль о том, что мы с Аеданом так и не побывали в гроте. И не поцеловались… Жаль…

Принц, заметив лежащую на земле Кахин, удивлённо смотрит на брата, явно ожидая объяснений. А Тори — наоборот на меня с тем же вопросом во взгляде.

— Не сейчас, брат. По дороге расскажу. Мина, ты сможешь сидеть в седле? Достаточно хорошо себя чувствуешь? — требовательно интересуется у меня Аедан.

— Да, конечно, — киваю уверенно. Если нужно, значит, смогу.

— Брат, бери Кахин на коня, девочек садим на моего. И возвращаемся во дворец.

Спорить с ним никто даже не пытается.

И вскоре мы уже действительно возвращаемся в город той же дорогой, которой приехали. Мы с Тори сидим вдвоём на коне, которого в поводу ведёт Аедан. А принц везёт потерявшую сознание прорицательницу.