Врата Смерти - Стивен Эриксон

Огненная стена постепенно гасла.

Внутри Калама все напряглось. Он остановился и припал к земле. Ассасин видел, как лошадь без всадника потопталась на одном месте, затем приблизилась к разбойнику, находившемуся справа. Она была совсем рядом, и тогда всадница (Калам чуть не присвистнул), прятавшаяся с другого бока, встала в стременах и взмахнула мясницким тесаком. Широкое лезвие полоснуло по шее разбойнику, застряв у него в позвонках.

Всадник зашатался и опрокинулся назад. Едва он освободил седло, женщина протянула руку и выхватила из седельной сумки короткую пику. Ее она метнула в последнего разбойника.

У этого оказалась солдатская выучка. Он сразу понял: пригибайся не пригибайся, а пика все равно попадет в грудь. Разбойник успел пришпорить лошадь и отъехать в сторону. Пика пролетела рядом, а его лошадь со всего размаху ударила вбок лошадь женщины. Всадница потеряла равновесие и с криком опрокинулась на землю.

Разбойник проворно спрыгнул с седла, выхватив кривую саблю.

Кинжал Калама настиг его в трех шагах от оглушенной женщины. Яростно отплевываясь, разбойник упал на колени и обеими руками схватился за горло. Калам подскочил к нему, чтобы добить.

— Стой на месте! — раздалось сзади. — Только шевельнись, и получишь стрелу в затылок. Брось свою игрушку! Живо!

Пожав плечами, ассасин бросил нож.

— Я из Второй армии, которой командует Дуджек Однорукий, — сказал он.

— Который находится в полутора тысячах лиг отсюда, — в тон ему досказал мужской голос.

Женщина очнулась. Она несколько раз глотнула ртом воздух, затем поднялась на четвереньки. Длинные черные волосы скрывали ее лицо.

Бульканье стихло. Последний из разбойников испустил дух.

— Как же солдат Дуджека оказался в Семиградии? — насмешливо спросил малазанский воин.

— Это долго рассказывать. Я был и остаюсь солдатом империи. А теперь слушай и постарайся понять. Я подъехал к вашему лагерю с другой стороны. Со мной был главарь этой шайки. Я прикончил его еще по дороге.

— А почему солдат империи вместо мундира одет в телабу и передвигается один? Это попахивает дезертирством и карается смертью.

Калам досадливо плюнул.

— Ты-то сам кто будешь? Предпочел защищать свою семью, а не сражаться вместе с товарищами. Напомнить тебе, солдат, что по имперским законам военного времени твой поступок тоже считается дезертирством?

Пока Калам говорил, человек с арбалетом сделал несколько шагов и встал напротив него. Воин еле держался на ногах. Он был невысокого роста, широкоплечим. Светло-серый кожаный мундир и темно-серый плащ караульной службы успели изрядно запылиться и были порваны в нескольких местах. Лицо и руки покрывали многочисленные ссадины. На подбородке едва запеклась кровь от глубокой раны. Шлем был весь во вмятинах. Калам только сейчас разглядел пряжку на плаще. Человек с арбалетом находился в чине капитана.

— Вот уж не думал, что капитан способен дезертировать, — растерянно произнес Калам.

— Он не дезертировал, — возразила женщина.

Она полностью оправилась после падения и теперь разглядывала оружие убитых разбойников. Найдя кривую саблю полегче, она взяла оружие и несколько раз рубанула воздух. Женщина была миловидная, хорошо сложенная. Ее волосы отливали медью. Глаза женщины были светло-серыми, почти прозрачными. Подобрав ножны, она прицепила саблю себе к поясу.

— Мы выехали из Орбала, — сказал капитан. Чувствовалось, что он очень устал и раненый подбородок мешает ему говорить. — Наш отряд сопровождал беженцев — наши семьи. Мы двигались на юг и вот… напоролись на этих мерзавцев.

— Это все, что осталось от нашего каравана, — добавила женщина, кивая куда-то в темноту.

Оттуда вышла другая женщина — точная копия первой, только моложе и тоньше. Следом на свет боязливо выступили двое ребятишек, которые сразу же бросились к отцу.

Арбалет дрожал в утомленных руках капитана, однако он продолжал целиться в Калама.

— Моя жена Сельва, — представил он женщину помоложе. — Это — ее сестра Минала. А это — наши дети. Теперь мы хотим знать, кто ты.

— Капрал Калам. Девятый взвод… «Сжигатели мостов». Надеюсь, теперь понятно, почему я не в мундире?

Капитан усмехнулся.

— Слышал. Вас объявили мятежниками и преступниками. Но тогда почему ты не остался в армии Дуджека? Или решил вернуться на родину и примкнуть к воинству Дриджны?

— Это твоя лошадь? — спросила Минала.

Калам обернулся и увидел своего коня, как ни в чем не бывало входящего в лагерь.

— Моя, — сказал он.

— Ты понимаешь толк в лошадях.

— Наверное. Во всяком случае, я заплатил за своего жеребца столько, сколько жених платит родителям невесты.

— Ты так и не объяснил нам, почему оказался здесь, — напомнил Каламу капитан.

Арбалет он все-таки опустил.

— Я вернулся, потому что до нас дошли слухи о готовящемся мятеже. Империя принесла в Семиградие мир. Шаик жаждет возврата к старым временам: в каждом городе — свой тиран, вечные стычки на границах владений, море крови и тысячи ни в чем не повинных жертв. Я направляюсь в Арен. Это единственное место, куда империя может прислать подкрепление. Если мне повезет, я доберусь туда и предложу себя в качестве проводника.

— Теперь ты поедешь с нами, капрал, — объявил капитан. — Если ты и впрямь «сжигатель мостов», значит, сражаться умеешь. Докажешь это на деле — я постараюсь, чтобы тебя вновь зачислили на имперскую военную службу.

Калам кивнул.

— Теперь я могу забрать свое оружие?

— Разумеется.

Ассасин нагнулся за ножом.

— Да, есть еще одно обстоятельство, капитан.

Капитан стоял, опершись о жену. Повернув мутные глаза к Каламу, он спросил:

— Какое?

— Будет лучше, если я переменю себе имя. Мне бы не хотелось отправиться на виселицу, если в Арене меня опознают. Конечно, Калам — достаточно распространенное имя, но всегда есть опасность.

— Значит, ты — тот самый Калам?.. Ну да, ты же говорил, что из Девятого взвода. Как же я…

У капитана вдруг подкосились ноги. Громко вздохнув, жена осторожно опустила его на землю. Сельва испуганно посмотрела на сестру, затем ее взгляд вновь переместился к Каламу. Он ободряюще улыбнулся обеим женщинам.

— Успокойтесь. Я теперь снова в армии.

Старшему мальчишке на вид было около семи, младшему — не больше четырех. Оба бочком пробрались к бездыханному отцу и уткнулись матери в колени. Сельва обняла сыновей и стала их успокаивать, гладя по головам.

— Его покалечили, — объяснила Минала, кивнув в сторону свояка. — Один из этих мерзавцев привязал его к лошади и протащил около сотни шагов. Капитан только чудом сумел перерезать веревку.