Мистерии Осириса. Великое таинство - Кристиан Жак

Месяц хойяк, день тринадцатый (1 ноября)

Абидос

— Я хочу поговорить с тобой вдали от нескромных глаз и ушей, — шепнул Провозвестник Нефтиде. — Разве нам не следует с тобой принять важное решение?

Наконец-то она пришла, такая прекрасная, изящная и улыбающаяся!

Используя все свое обаяние и свой словно обволакивающий голос, он сейчас сделает из нее свою рабыню!

Провозвестник и Нефтида пошли по дороге процессий, которая вела к лестнице Великого бога.

— Мне очень нравится это пустынное и спокойное место, — признался красавице-жрице Провозвестник. — Здесь нет людей, только гробницы, стелы, жертвенные столы и статуи во славу Осириса. Здесь не существует времени. Не существует и границы между великими и малыми мира сего — все соединены друг с другом в вечности Великого бога, убитого и воскресшего. Может ли повториться такое дивное чудо?

— Во время таинств месяца хойяк, — сказала, улыбаясь, Нефтида, — Осирис переживает одновременно и свою смерть, и свое возрождение.

— Мы, временные жрецы, всегда вынуждены оставаться в стороне от ритуала Великого таинства. А ты — постоянная жрица. Тебе эти тайны известны.

— Но закон молчания наложил на мой рот свою печать.

— Разве супруга станет таить свои секреты от мужа?

— У этого закона нет исключений.

— Значит, нужно его изменить, — улыбнулся в ответ Провозвестник. — Ничто не должно оставлять возможности женщине верить в то, что она может быть равна мужчине или даже превосходить его!

— Откуда у тебя такая уверенность?

— От самого бога, единственным проводником воли которого я являюсь.

— Разве Осирис тебе напрямую передал свое послание?

Провозвестник снова улыбнулся.

— Скоро Осирис умрет окончательно. И тогда я исполню повеления истинного бога. Я стану во главе его войск и огнем и мечом заставлю мир принять новую веру. Противники ее не имеют права на существование!

Нефтида не на шутку испугалась, но ей хватило силы воли, чтобы удержать на лице кокетливую ласковую улыбку.

Так, стало быть, это сам Провозвестник… Только он может говорить так властно и убежденно!

— Присядем на эту низенькую ограду, моя милая. Разве этот садик не прелесть?

Сквозь завесу из листьев ивы Шаб Бешеный внимательно наблюдал за этой сценой. Интересно, как поведет себя хозяин и как отреагирует его жертва-египтянка?

Провозвестник нежно взял Нефтиду за руку.

— Но тебя, моя милая, я спасу, потому что ты забудешь учение Осириса и будешь слепо повиноваться только мне. Ты это обещаешь?

Едва живая от ужаса, Нефтида потупила глаза.

Она сделала вид, что колеблется, потом улыбнулась и произнесла:

— Это, конечно, станет потрясением всей моей жизни, но… Ах, мне бы не хотелось расставаться с тобой!

— Решайся, только быстрее.

— Все произошло так быстро, правда, слишком быстро!

— Время торопит меня, моя прелесть.

— А если мы уедем с Абидоса, другие тоже поедут с нами? Например, Бега?

— Почему тебя интересует это имя?

— Безволосый обнаружил, что это он нанимал тебя на службу.

— Бега нанимал Асхера и ему не известно, что я заменил его. Этот жрец глуп и упрям и он никогда не изменится. Он и сторонники Осириса погибнут здесь. А вот служитель КА, наоборот, давно отошел от старых верований. Он саботирует службу, ослабляет связи Абидоса с предками и нетерпеливо ждет того момента, когда можно будет за мной последовать и открыто исповедать новую веру. Этот храбрый человек дал мне возможность подготовить поражение Осириса в самом центре его царства!

Теперь Нефтида знала, кто является главным помощником Провозвестника. Подумать только, самый безукоризненный постоянный жрец! А Бега всего лишь ловушка, предназначенная для отвода глаз, для того, чтобы вызвать недоказуемые обвинения и отвести от истинного виновника мысли тех, кто попытается дело расследовать!

— Абидос погибнет?

— Ты, моя первая супруга, сама поможешь мне ускорить его погибель.

— Как же это?

— Зачем здесь столько стражи, что сторожит она день и ночь возле Дома жизни?

Если сейчас Нефтида не даст исчерпывающего ответа, Провозвестник ее убьет. Зная, что жизнь ее в опасности, Нефтида не сожалела, что пошла на такой риск. Ведь их встреча позволила ей узнать правду. Теперь нужно постараться остаться в живых, чтобы суметь передать эту важнейшую информацию.

Выдать тайны ритуалов нельзя, уж лучше умереть. Но Нефтида должна дать информацию, которой можно поверить и которая должна согласовываться с той, что уже могла быть у Провозвестника.

— Там сейчас происходит ритуал Великого таинства месяца хойяк, — ответила она.

— Нет ли у тебя разрешения входить в это здание?

— Действительно, оно у меня есть. Для того чтобы помогать моей сестре Исиде.

Провозвестник ласково погладил ее по голове.

— Моя нежная супруга, скажи, видела ли ты само таинство?

— Издали… Только издали. У меня не было времени рассматривать детали.

— Не руководит ли Исида процессом воскрешения?

— Да, вместе с фараоном.

— И что же они используют для этого интересного опыта?

— Они используют различные субстанции духа и материи.

— Поточнее, пожалуйста.

Внезапно тон Провозвестника стал повелительным.

Нефтида долго колебалась.

— Икер… Икер сейчас плывет между жизнью и смертью. Он соединен с мумией Осириса и будет подвержен испытаниям трансмутации.

— Удались ли Исиде первые опыты?

— Главные трудности еще впереди, и я не очень-то верю в успех.

— Расскажи мне подробнее. Опиши те действия, которые совершает твоя сестра.

— Она часто остается одна, и я не все видела…

— Мне нужно сказать все, милая. Абсолютно все.

Шаб Бешеный приготовился: сейчас придет его черед действовать. Острием своего ножа уж он-то пороется в теле этой красотки! Он заставит ее выложить все!

Но Провозвестник, прежде чем прибегнуть к крайнему средству, решил воспользоваться несколько более хитрой тактикой. Он был уверен в силе своего обаяния и потому обнял Нефтиду и поцеловал ее. Сначала его поцелуи были нежными, потом страстными и жестокими — поцелуями самца, который утверждается над самкой.

За тем, что происходило между Провозвестником и Нефтидой, наблюдал не только Шаб Бешеный. В нескольких шагах от него, спрятавшись за жертвенным столом и ловя каждое слово диалога, стояла Бина. Нет, она не могла оставаться равнодушной зрительницей!