Хотелось как лучше - Татьяна Дихнова

— Простите, — это на арабском, — вы случайно не родственница Мустафы аль-Рашида?

Вздрогнув, девушка подняла глаза и застенчиво улыбнулась.

— Я его племянница.

— Ясно… — протянула я.

Интересно, Мигель в курсе, кто его невеста? А может, это хитрый тактический ход? Вы собираетесь на нас нападать? Тогда мы немедленно с вами породнимся. Очень разумно.

— Нэтта, — вклинился Мигель в мои размышления о его коварстве, — насколько я понимаю, ты пришла за Шель?

— Именно, — подтвердила я.

Будущий муж восточной красавицы легко поднялся со скамейки.

— Тогда пойдем. Дорогая, — наклонившись, он нежно коснулся губами затылка нареченной, — я скоро вернусь, не скучай. — Кивком указав мне направление, Мигель зашагал к одной из многочисленных дверей.

— Как тебе Зейна? — спросил он, едва мы остались одни.

— Симпатичная, — признала я и осторожно задала встречный вопрос: — Мигель, а ты знаешь, кто ее родственники?

— Нет, — безмятежно пожал он плечами. — Если честно, мне все равно. Главное — она меня любит. И еще, — тут он надулся, как петух, — представляешь, она девственница!

Да уж, нашел достоинство, нечего сказать.

В этот момент меня мучил другой вопрос: доводить ли до сведения Мигеля информацию о близком родстве его невесты с главой заговорщиков, собравшихся подчинить себе его родную планету. После недолгих размышлений я решила, что, пожалуй, не стоит. Все же лучше не мешать моему пирату вновь занять пост капитана на своем любимом крейсере, а кто знает, нападет ли Майях на Аркадию, если слух об этой помолвке распространится.

— А твои дела как? — соизволил проявить вежливость мой спутник.

— Спасибо, все хорошо. Сегодня вечером улетаю.

— Счастливого пути. Но помни, ты обещала звонить, когда будешь на Аркадии.

— Помню, — улыбнулась я. — А тебе… — Закончить вопрос мне не дали — на меня с восторженным тявканьем налетел, по ощущениям, примерно центнер живого веса и принялся самозабвенно ласкаться. Присев на корточки, я увлеченно гладила и чесала собачку, попутно бормоча разные глупости, так что вскоре щенок успокоился и уселся, для надежности оперевшись на мою ногу.

— Видишь, с ней все хорошо, — на случай, если я не поняла, отчитался юный мафиози.

— Да. Спасибо вам большое, — искренне поблагодарила я.

— Не за что, — отмахнулся Мигель. — От нее не было никаких хлопот. Да, девочка? — Он нагнулся и потрепал бульдога по загривку. — Не скучай без нас.

— Еще раз спасибо. — Я взяла протянутый подошедшей женщиной поводок, пристегнула его к ошейнику Шель и повернулась к выходу. — Удачи тебе в семейной жизни. До встречи.

— Тебя проводить? Или найдешь дорогу?

— Думаю, справлюсь.

— Тогда, пока. — Улыбнувшись на прощанье, Мигель удалился.

Едва я выбралась из дома Сан-Пьере на свежий воздух, как зазвонил мой мобильный. Это оказалась Марси, желающая знать, куда я запропастилась и помню ли, во сколько у нас рейс. Я заверила ее, что помню и вообще со мной полный порядок, и, договорившись о встрече в космопорту, сестренка отключилась.

Мне удалось сделать целых пять шагов, прежде чем телефон вновь ожил и начал подпрыгивать в кармане. На сей раз собеседник оказался посерьезнее — наконец-то прибыла чересчур припозднившаяся группа поддержки из контрразведки Рэнда. Больше десяти минут я заливалась соловьем, убеждая их, что собака найдена, заложники освобождены, а я сама цела и невредима. Почему-то мои почти уже коллеги никак не желали верить в подобный исход дела. Видимо, по их глубокому убеждению, женщины годятся лишь на то, чтобы готовить паэлью. Устав, образно выражаясь, биться головой о стену, я заявила, что мне плевать, верят они или нет, но если им так хочется взглянуть на всех нас, живых и здоровых, то в одиннадцать вечера они будут иметь такую возможность в космопорту, и отключилась. Однако даже столь убедительного аргумента оказалось мало, они звонили еще раз пять, в результате достали меня так, что я отрубила трубку и получила-таки возможность насладиться сомнительной тишиной и еще менее более сомнительным покоем самого популярного курорта в Галактике.

Вопреки логике и здравому смыслу отправилась я отнюдь не в гостиницу, где меня поджидал Этьен, а на легкую прогулку вдоль берега океана с одной простой целью — разобраться в себе и принять все же судьбоносное решение: лететь или не лететь. И то, что уже однажды, выбирая между Этьеном и Рэндом, я предпочла родную планету, проблему проще не делало. Да, меня вполне устраивала моя нынешняя жизнь, и карьера с тех пор сделала значительный рывок вперед, обещая быть успешной и весьма интересной, но и отношения с капитаном надежно миновали ту стадию, когда можно просто отмахнуться и забыть. Слишком уж много раз Этьен спасал мою жизнь, чтобы я могла, сделав ручкой, мурлыкнуть: «Пока, любимый», и взойти на борт корабля.

— Ну и что мне, страдалице, предлагается делать? — в тоске вопросила я мирно трусящую рядом Шель.

Как и ожидалось, щенок лишь довольно пыхтел, резво перебирая лапами, но ответ на повисший в воздухе вопрос я все же получила — проснулся затихший что-то в последнее время внутренний голос.

«А не пробовала определиться, чего ты больше хочешь?»

«Пробовала, — вздохнула я. — Чтобы Этьен полетел со мной на Рэнд».

В мозгу раздалось язвительное фырканье.

«Прости, но у меня сложилось впечатление, что ему об этом своем желании ты сообщить забыла».

«И не собираюсь».

«То есть „догадайся, мол, сам“?»

«Нет… но, — начала мямлить я, — но если я его попрошу, это будет давление, а я не хочу давить, хочу, чтобы он сам…»

«Ты еще заплачь, сиротинушка наша. Давай более конструктивно. Значит, сама ничего ему предлагать ты не собираешься. Так?»

«Приблизительно».

«А если он встанет на колени и попросит: „Солнце мое, останься“?»

«Ох… не знаю я! Отстань, и без тебя хреново!»

«Как скажешь», — обиделся собеседник и послушно заткнулся.

Ну вот, еще и сама себя обидела. Доигралась.

Вздохнув, я развернулась и поплелась в сторону отеля. До вылета оставалось не так уж много времени, а еще предстояло собрать скудные пожитки и пообщаться с недоверчивыми оперативниками.

Все время, пока мы обедали, купались, покупали и собирали чемодан, Этьен вел себя так, будто ничего особенного не происходит. Шутил, смеялся, и лишь иногда мне казалось, что в самой глубине его темных глаз притаилось напряженное ожидание с легким налетом паники. Я же старательно пыталась сдержать данное себе обещание и ни о чем его не просить, а когда стрелки на часах показали десять, с облегчением схватила вещи и ринулась к выходу.

— Эй, — окликнул меня капитан, — ты прощаться не собираешься?