Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений - Дориан Лински

у зрителя возникали теории и мысли по поводу того, что правда, а что нет. Пьеса закачивается вопросом: «А откуда нам известно, что партия пала? Разве не в интересах партии было бы сделать так, чтобы все поверили, что она исчезла…»46

Макмиллан говорил: «Мы не хотели отвечать за зрителей на этот вопрос, мы просто хотели показать всю сложность произведения. После каждого представления люди выходили из зала и спорили о том, что они только что увидели. Когда пьеса шла на Бродвее, мы читали Twitter и поняли, что каждый зритель думает, что его мнение самое правильное и никто другой не в состоянии понять пьесу».

Ике думал, что такой экспериментальный взгляд на роман будет мало кому интересен, но когда в сентябре 2013-го постановка началась в Nottingham Playhouse, спустя три месяца после заявлений Сноудена, был аншлаг. Пьеса шла три сезона на Вест-Энде, и каждый раз политический контекст был разным. В июне 2016-го сезон начался во время подготовки к референдуму по Брекситу и незадолго до убийства правым экстремистом парламентария-лейбориста Джо Кокс. Пьеса открылась в нью-йоркском Hudson Theatre 18 мая 2017-го, и режиссеры заметили: на зрителей оказывало влияние, что в тот конкретный вечер твитнул президент Трамп. Однажды, после того как президент твитнул бессмысленное слово covfefe, публика настолько хотела юмора, что один из актеров говорил: «Я играл в комедиях, где меньше смеялись». На следующий день, когда президент твитнул что-то плохое, люди в зале падали в обморок. Когда О‘Брайен со сцены спросил, какой сейчас год, женщина в публике закричала: «2017-й, и все идет к чертям!»47 Специально для американской постановки режиссеры добавили в текст несколько строчек из Декларации независимости и несколько строк, казавшихся неактуальными для американцев, удалили. Ике вспоминал: «Было такое ощущение, что город стыдился. Они не были готовы переварить эту пьесу». В то время на Бродвее шла другая постановка Скотта Рудина, чисто развлекательная «Hello, Dolly!». Джулия, говорил Ике, пошла бы на «Hello, Dolly!», а не на «1984».

В период, когда пьесу ставили на Бродвее, в соцсетях часто цитировали строчку из ее текста: «Люди не будут бунтовать. Они не оторвут взглядов от экранов и поэтому не поймут, что происходит»48. На самом деле это была не цитата из Оруэлла, строчку для постановки написали режиссеры-англичане.

В 2017 году Ричард Блэр говорил: «Мне кажется, моего отца рассмешил бы Дональд Трамп. Он бы мог подумать: “Вот человек, о котором я писал много лет назад”»49.

Совершенно очевидно, что Дональд Трамп – не Большой Брат. Несмотря на его лозунги «Америка в первую очередь» и выражение «враг народа», он всего лишь отрыжка 1930-х годов. Он жаждет власти и достаточно коварен, но, чтобы стать настоящим диктатором, ему не хватает дисциплины, интеллекта и идеологии. Трампа скорее можно сравнить с Берцелиусом «Баззом» Уиндрипом, популистом из романа Синклера Льюиса «У нас это невозможно», или сенатором Маккарти, который, как во многом и Трамп, был самовлюбленным, нечестным, амбициозным и точно так же умел заставить журналистов, многие из которых его ненавидели, танцевать под свою дудку[81].

Тем не менее в тексте Оруэлла встречаются некоторые параллели с Трампом. Когда во время избирательной кампании Трамп заставил своих сторонников кричать о Хиллари Клинтон «За решетку ее!», можно было бы себе представить, что так могла выглядеть двухминутка ненависти. Все это также напомнило о психологии члена партии: «Постоянный поток ненависти к иностранным врагам и внутренним предателям, радость от побед, преклонение перед силой и мудростью Партии»50. Девиз Трампа «Сделаем Америку снова великой» напоминает фразу Оруэлла о «стопроцентном американизме». Президент во многом соответствует критериям описания фашизма, которое Оруэлл сделал в 1944 году: «Что-то подлое, бессовестное, невежливое, мракобесное, антилиберальное и выступающее против рабочего класса… практически все англичане согласились бы с тем, что слово “хулиган” является синонимом слова “фашист”»51.

Оруэлл признавал, что такие люди способны подняться на вершину власти, только когда существующее status quo не дает возможности гражданам добиться справедливости, безопасности и ощутить собственную ценность. Для того чтобы Трамп встал у руля, нужен был еще один ингредиент. Его приход к власти не объяснялся кризисом в экономике, действиями террористов, последствиями ядерной войны или демографическими проблемами. Он попал в Белый дом не без помощи американского варианта «края версий».

Когда в свое время некоторые радиослушатели постановки «Войны миров» Орсона Уэллса подумали, что началось вторжение марсиан, они слишком полагались на авторитет СМИ. Распространение дезинформации в наши дни, наоборот, объясняется тем, что СМИ во многом потеряли свой авторитет. Писатель-фантаст Марта Рэндалл писала в 1983-м, что политический коллапс, вызванный в том числе Уотергейтским скандалом, может привести к тому, что граждане «полностью потеряют доверие к официальным и “авторитетным” источникам информации»52.

На протяжении двух десятилетий, предшествующих выборам 2016 года, множество различных групп людей (отрицающих климатические изменения, креационистов, сторонников конспирологических теорий, объясняющих теракты в США 11 сентября, и многих других) показали, что они могут совершенно спокойно игнорировать факты, противоречащие тому, во что они верят. В особенности если их позиции поддерживают такие «правые» СМИ, как Fox News, ток-шоу на радио, а также онлайн-ресурсы и чаты. Все это привело к невиданному цинизму и подрыву авторитета серьезных источников информации. Те, кто скептически относился к информации CNN или The New York Times, могли полностью доверять постам на Facebook, не имеющим ссылок на источник, и полностью доверять галиматье, написанной на сайтах, которые здравомыслящий человек просто проигнорирует. Такие люди могли, например, полностью игнорировать информацию BBC, но верить утверждениям, основанным на слухах.

Пожалуй, одной из самых сильных сцен в романе «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» является описание двухминутки ненависти. На экране Голдстейн говорит правду, «истерично кричит о том, что революцию предали»53, но никто из присутствующих, кроме Уинстона, ему не верит. Партия не допустила бы подобную трансляцию без цензуры, если бы не была уверена в том, что сообщение Голдстейна проигнорируют, а если люди не верят в существование Голдстейна, то цинизм не имеет никаких границ. Эффективность работы Уинстона в министерстве правды по созданию фейковых новостей зависит от лени, невежества или предрассудков читателей точно так же, как и от силы государственного аппарата пропаганды.

Многие американцы стали так далеки от реальности, что это привело к катастрофическим последствиям54.

Многие из аккаунтов в соцсетях, распространявшие эту информацию, были ботами: фальшивые имена, фальшивые фото, фальшивые личные истории, но многие оказались настоящими, потому что, как выяснилось, были готовы распространять дезинформацию. После того как на страницах социального новостного сайта Reddit