Из крови и пепла - Дженнифер Ли Арментроут

Она похлопала длинным пальцем по бумаге.

Должно быть, известие отправили в столицу с почтовым голубем, но привезти сюда королевское послание мог только следопыт. Ему пришлось скакать днем и ночью, по пути меняя лошадей. Путешествие на такое расстояние обычно занимает несколько недель.

– После попытки похищения и нападения во время Ритуала они решили, что тебе небезопасно здесь оставаться, – заявила герцогиня. – Они отзывают тебя обратно в Карсодонию.

Я предчувствовала, что так и будет. После попытки похищения знала: очень вероятно, что королева вызовет меня в столицу, и понимала, что в таком случае Вознесение состоится раньше ожидаемого. Наверное, поэтому я не удивилась, но это не объясняет отсутствие страха и опасений.

Я чувствовала только… смирение. Может, еще немного облегчения, потому что я больше не хотела оставаться в замке Тирман и не думала о том, что будет, когда я приеду в столицу. Я даже не думала о том, что опять увижу Йена. Но я знала, что еще чувствую. И это смущало.

– Прошу прощения, – выпалила я. – Значит, меня не накажут?

Хоук повернулся ко мне, и даже не глядя я знала: на его лице сейчас такое же выражение, какое было бы у Виктера.

Герцогиня долго молчала, но наконец ответила:

– Полагаю, ты говоришь о лорде Мэзине.

Я кивнула, чувствуя внутри тугой узел.

Она наклонила набок голову.

– Думаешь, тебя надо наказать?

Я начала отвечать так, как сделала бы две недели назад, до нападения, когда я все еще из кожи вон лезла, чтобы быть такой, какой, я начинала верить, мне никогда не суждено стать.

– Не думаю, что могу ответить на этот вопрос.

– Почему не можешь? – На лице герцогини отразилось любопытство.

– Потому что… было кое-что. – Я остановилась на этом, потому что Тони прижала свою ногу к моей. Я набрала побольше воздуха. – Я знаю, что меня следует наказать.

– Следует, – согласилась герцогиня. – Он был Вознесшимся, одним из самых старых.

Я почувствовала, как напрягся Хоук, слегка придвинувшись ко мне.

– Ты рубила его как мясник, – продолжала она. Мне следовало ощутить ужас или отвращение, но не затопившую меня волну удовлетворения. – Однако я уверена, что у тебя были на то причины.

Я разинула рот.

Герцогиня откинулась на спинку кресла и взяла перо.

– Я знала Брана много, много лет, и для меня в его… личности осталось мало тайн. Я надеялась, он лучше понимает, кто ты. Очевидно, я ошибалась.

Я чуть-чуть наклонилась вперед.

– Вы…

– Я бы не стала задавать этот вопрос, – оборвала она, и ее немигающий взгляд встретился с моим. – Тебе не понравится мой ответ, и ты не поймешь. Я не ожидаю от тебя иного. Прими это как надлежащий урок, Пенеллаф. Порой правда ничем не помогает, а только разрушает и портит то, что не уничтожила. Правда не всегда дает освобождение. В это верят только глупцы, которых всю жизнь кормили ложью.

Взволнованно дыша, я захлопнула рот и откинулась назад. Она знала. Она всегда знала о лорде и герцоге. Может, не в точности о том, что они делали, но знала. Я вцепилась в юбку.

– Ты Дева, – продолжала герцогиня. – Вот почему тебя не накажут. Считай, что тебе повезло, и больше не говори об этом. – У нее дернулся глаз. – И сделай себе одолжение, не думай больше о них, не трать на это время. Я – не буду.

Я уставилась на нее. Она разжала пальцы, которые сдавливали перо так, что побелели костяшки. И тут до меня дошло. Если герцог так обращался со мной, то почему я решила, что к жене он относился по-другому? Ведь я никогда не видела, чтобы они как-то выражали любовь друг к другу, даже в рамках холодной натуры Вознесшихся. Я не видела, чтобы они прикасались друг к другу.

Быть Вознесшейся еще не означает, что с тобой не будут дурно обращаться.

Я опустила взгляд и кивнула.

– Когда… когда я отправлюсь в столицу?

– Завтра утром, – сказала герцогиня. – Ты выедешь с восходом солнца.

– Я не брошу здесь Тони, – заявила я. – Ни за что!

– Она с нами не едет. – Янтарные глаза Хоука яростно вспыхнули. – Прости, но нет.

Прошло не более получаса после того, как мы покинули кабинет герцогини. Мы спорили в моей комнате, в присутствии зрителей: здесь были Тони и капитан, но мы с Хоуком вели себя так, словно они вообще находились в другом здании.

Мы препирались уже десять минут.

– Хорошо, что не ты главный, – подчеркнула я и повернулась к капитану. – Мне нужно…

– Простите, Дева, но я с вами не еду. – Капитан Янсен шагнул в комнату из дверного проема. – Едет небольшая группа, а Хоук – ваш личный королевский гвардеец. Он возглавляет группу.

– Как он может возглавлять? – почти прокричала я. – Он совсем недавно мой телохранитель.

– Но он ваш единственный телохранитель.

Это утверждение причиняло боль, поэтому я развернулась к Хоуку и поступила совершенно по-детски – сорвалась на него.

– Ты серьезно думаешь, что я брошу ее здесь? Здесь, где Последователи убивают направо и налево?

– А ты серьезно ожидаешь, что я выведу ее за Вал?

Тони шагнула вперед.

– Если мне можно…

– Да! – воскликнула я. – Меня же ты выведешь за Вал.

– Да. Нам выделят для сопровождения лишь нескольких гвардейцев, и все они будут сосредоточены на твоей безопасности. Не ее.

– Я могу…

– Знаю, что ты можешь сама себя защитить. Поверь, принцесса, все в этой комнате знают. Но мы едем за Вал. Ты знаешь, по какой дороге мы отправимся? – настойчиво спросил он. – Нам придется ехать через Голые равнины и Кровавый лес.

Мое волнение усилилось.

– Знаю.

– И мы будем путешествовать по землям, густо заселенным Последователями. Это не увеселительная поездка, и я не стану рисковать твоей безопасностью.

Он сердито смотрел на меня. Тот Хоук, который так крепко и так нежно прижимал меня к себе всего несколько часов назад, исчез, и вместо него…

Вместо него появился королевский гвардеец, которым Виктер бы гордился. Эту боль не остановить. В этот момент Хоук не был моим другом или… или тем, кем он мне доводился. Сейчас он был королевским гвардейцем, чей долг – охранять мою жизнь и в безопасности доставить меня к королеве и королю.

Он наклонил голову и встретился со мной взглядом.

– Если мы возьмем с собой Тони, то с таким же успехом можем отправить ее вперед как приманку для Жаждущих.

Я изумленно уставилась на него.

– Это самое абсурдное заявление на свете.