Тень Великана. Бегство теней (сборник) - Орсон Скотт Кард

Космический корабль «Геродот» покинул Землю в 2210 году с четырьмя пассажирами на борту. Разогнавшись почти до скорости света, он продолжал свой полет, отдавшись на волю релятивистских эффектов.

На «Геродоте» прошло всего пять лет, но на Земле за это время миновал четыреста двадцать один год.

Трое тринадцатимесячных младенцев на борту превратились в шестилетних детей, а Великан пережил отпущенное ему время на два года.

Стартовавшие с Земли звездолеты обнаружили девяносто три колонии – сперва планеты, когда-то колонизированные жукерами, а потом и другие, пригодные для жизни.

Шестилетние дети на «Геродоте» хоть и были малы ростом для своего возраста, но отличались выдающимся не по годам умом, как и сам Великан в детстве, – у всех четверых был задействован ключ Антона, одновременно являвшийся как генетическим дефектом, так и генетическим достоинством. Умом они превосходили специалистов в любой области, не страдая при этом какими-либо симптомами аутизма. Но рост их тел не прекращался. Сейчас они были еще малышами, однако к двадцати двум годам им предстояло достичь размеров Великана, которого к тому времени давно уже не будет в живых, ибо он умирал, и после его смерти дети должны были остаться одни.

Эндрю Дельфики по прозвищу Эндер сидел в рубке ансибля «Геродота», взгромоздившись на стопку из трех книг в рассчитанном на взрослых кресле: так детям приходилось работать с главным компьютером, обеспечивавшим связь посредством ансибля, устройства мгновенной связи, которое соединяло «Геродот» со всеми компьютерными сетями девяноста четырех планет Межзвездного конгресса.

Эндер просматривал внушавший некоторую надежду отчет об исследованиях в области генной терапии, когда в рубку вошла Карлотта:

– Сержант устраивает семейный сбор.

– Ты же меня нашла, – сказал Эндер. – Значит, и он может, если захочет.

Карлотта взглянула через его плечо на голодисплей.

– И толку тебе с того? – спросила она. – Лекарства все равно нет. Никто его даже больше не ищет.

– Для нас одно лекарство – просто взять и умереть, – сказал Эндер. – И тогда человечество никогда не пострадает от синдрома Антона.

– Мы все равно рано или поздно умрем, – заметила Карлотта. – Великан уже умирает.

– Сама знаешь, это единственное, о чем хотел бы поговорить Сержант.

– А разве не стоит поговорить?

– Да, в общем-то, незачем. Когда это случится – тогда и будем решать, что делать.

Эндеру не хотелось думать о смерти Великана. Она и без того уже задержалась, но, пока Великан был жив, оставалась надежда, что удастся его спасти – или, по крайней мере, успеть сообщить хорошие новости, прежде чем он умрет.

– Не можем же мы обсуждать это при Великане, – сказала Карлотта.

– Здесь, в рубке, его нет, – заметил Эндер.

– Ты же знаешь – если он захочет, может нас слышать.

Чем больше времени Карлотта проводила в обществе Сержанта, тем больше становилась похожа на него. Паранойя. Мол, Великан их слышит.

– Если он сейчас нас слышит, то знает, что у нас собрание, и на какую тему – тоже знает, так что все равно станет нас слушать, где бы мы ни были.

– Сержант предпочитает подстраховаться. Так он лучше себя чувствует.

– А я лучше себя чувствую, когда мне не мешают заниматься своим делом.

– Ни у кого во всей вселенной нет синдрома Антона, кроме нас, – сказала Карлотта, – так что ученые давно прекратили им заниматься, даже если у них вечное финансирование. Прими как данность.

– Может, они и прекратили, но не я, – возразил Эндер.

– Как можно заниматься научной работой без лабораторного оборудования, без подопытных, вообще без ничего?

– Зато я невероятно умный, – весело заявил Эндер. – Я просматриваю все данные об исследованиях в области генетики и ищу связь с тем, что нам уже известно про ключ Антона с тех времен, когда над проблемой трудились выдающиеся ученые. И связь эту я могу найти там, где людям ее никогда не увидеть.

– Мы – люди, – устало вздохнула Карлотта.

– Если у меня все получится – наши дети ими уже не будут, – сказал Эндер.

– Никаких детей у нас на самом деле быть не может, – возразила Карлотта. – Не стану же я спариваться с кем-то из моих братьев, и с тобой в том числе? Никогда и ни за что. Меня от одной только мысли тошнит.

– Тебя тошнит при мысли о сексе, – ответил Эндер. – Но я подразумеваю под «нашими детьми» вовсе не тех, что могут у нас родиться. Я имею в виду детей, которые у нас появятся, когда мы воссоединимся с человечеством, – и вовсе не обычных детей вроде наших давно умерших братьев и сестер, которые остались с матерью, женились и родили собственных детей. Я про детей со взведенным ключом, таких же маленьких и умных, как и мы. Если я найду для них лекарство…

– Лекарство – избавиться от всех детей вроде нас, оставив только нормальных. И тогда хлоп – и синдрома Антона больше нет.

Карлотта постоянно возвращалась к одному и тому же аргументу.

– Это не лекарство. Это истребление нашего нового биологического вида.

– Никакой мы не вид, раз можем скрещиваться с людьми.

– Станем видом, как только придумаем, как передать по наследству наш выдающийся ум без смертельного гигантизма.

– Великан вроде как ничуть не глупее нас. Пусть и займется ключом Антона. А теперь – давай, пойдем, пока Сержант не разозлился.

– И что, мы должны позволять ему командовать лишь потому, что он злится, если мы его не слушаемся?

– Речь смельчака, – усмехнулась Карлотта. – Ты же всегда первый уступаешь.

– Только не сейчас.

– Если бы Сержант явился сюда сам, ты бы тут же извинился, все бросил и пошел. А тянешь лишь потому, что не боишься рассердить меня.

– Точно так же, как и ты не боишься меня рассердить.

– Пойдем, я сказала.

– Куда? Подойду попозже.

– Если скажу куда – Великан услышит.

– Великан в любом случае станет за нами следить. Если Сержант прав и Великан все время за нами шпионит, нам все равно никуда не спрятаться.

– Сержант считает, что есть куда.

– И Сержант, конечно же, всегда прав.

– Может, Сержант и прав. А мы можем его ублажить, и это ничего нам не стоит.

– Ненавижу ползать по воздуховодам, – сказал Эндер. – Может, вам двоим и нравится, но я терпеть этого не могу.

– Сержант сегодня настолько милостив, что выбрал место, куда можно попасть без всяких воздуховодов.

– И где же оно?

– Если я скажу, мне придется тебя убить, – заявила Карлотта.