Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II - Коллектив авторов

одному верному служителю с тем, чтобы или господин, или слуга знал по Турецки или по Персидски.

Ибо врачи в тамошних местах уважаются наравне почти с законоучителем Алием. Образ жизни вести им надобно без малейшей пышности или лучше бедный; надобно также иметь им при себе по нескольку лекарств, и не худо, естьли бы хоть небольшое знание имели они в медицине. Именоваться Эллином или по-тамошнему Имбин-Иунаниин[531], т. е. потомок Александра, а притом нужно называть себя Турецким подданным, быть во всем лицемерным, а особливо в отношении закона их, соблюдать в высоком градусе ласковость в обращении как с большими, так и с малыми. Награды за лечение не требовать, но сколько дадут, столько пусть и берут, и все внимание обращать им на снискание покровительства у начальников, тогда и жизнь их будет в совершенном обеспечении и от всех любимы будут.

Агличане владеют в Индии от Сурата до Коцина[532], что противу острова Цейлона. Коцин же и Цейлон состоят под властию Голландцов. В настоящих обстоятельствах неизвестно мне, в каком точно положении тамошние владения Агличан, но в бытность мою распространялись оне от Пондишери до Калкута[533], а оттуда, с одной стороны, достигла власть их до границ Китайской Калмыкии[534], а с другой — до Аграна[535].

Войска во всем сем пространстве национального Аглинского содержится не более как до двадцати, а некоторые полагают — до двадцати пяти тысяч человек, и сверх того тамошних индейских [войск] — до пятидесяти тысяч. Вот каким числом воинства удерживает Англия власть в тамошних обширнейших своих областях! Какое же сравнение сил аглинских с Российскими вашей Светлости более может быть известно.

Непросвещенные народы всегда так легко покоряются и содержатся в повиновении. Ныне наибольшую силу имеют в Индии Агличане! Впрочем, не смею далее распространяться, опасаясь, чтоб не навести скуки моим описанием и чрез то не лишиться лестного мне высокого вашего, Светлейший Князь, покровительства. А заключаю все сие искренним моим желанием — да благословит всевышний все предначертания всемилостивейшей нашей Государыни и да утвердится при жизни Ее знамение победоносного воинства хотя б в внутренности Бухарии! по примеру всегдашних успехов сильного Ее оружия! Аминь.

Осмелюсь поднести также замечание мое о свойствах Персиан и Грузин, могущее быть нужным к сведению братца вашего

Персиане коварны, лукавые, лжецы, злые, немилосерды, завистливы, кровожаждущие, склонные к измене и неблагодарны к своим благодетелям, ненавидят и презирают в душе все прочие народы. Отравить человека за ничто ставят, и сие весьма часто случается у них способом преступления поваров или посредством других окружающих неприятеля их людей или наложниц их, не щадя к убиению оных к тому ни денег, ни подарков. Со всем, однако ж, таковым их зверским свойством, в нужде будучи, повинуются и так низки и подлы, что попросту сказать хоть дрова на них носи. Одним словом, неверный, не поставляющий никакой святости в связях и дружбе и исполненный предательства народ[536]. Хану нашему весьма многие привержены, но не надобно его оставлять у них одного — тотчас истребят.

Грузинцов можно назвать добрыми христианами; царь их Ираклий[537] хороший человек и истинный христианин, обширные имеет сведения по науке, а более — по опытности, о нравах и обычаях Персидской, Турецкой и других соседственных ему наций и искусен в обращении с ними, но состарился уже! Весьма благоразумно сделал он, что повергнул царство свое для сущего блага оного под покровительство скипетра Всероссийского; впрочем, истинные его виды и тайны сердца его Богу известны!

Супругу свою[538] чрезвычайно любит, но она к России не привержена, имеет свои виды, сыновья ее по молодости лет своих легко ей повинуются. Она возродила между ими и пасынком своим, старшим сыном Ираклиевым Георгием[539], непримиримую вражду. Сей последний удалился в Кахетию и тамо ожидает дня кончины отца своего, дабы вступить по нем во владение.

Царь Ираклий не имеет также надежного союзника и доброго соседа в Имеретинском владельце Царе Соломоне[540], который более сделал вреда его столице, нежели сам евнух Ага-Магомед. Но все сии раздоры, вражды и несогласия будут истреблены, и восстановится как тамо, так и везде надлежащее благоустройство мудрым распоряжением братца вашего, который, вникнув в дела Грузинские с подробным вниманием, откроет глазам своим пространное море по местному его в том краю пребывании.

Впадению в Грузию Аги Магомед-Хана наиболее споспешествовал и виновником и путеводителем был один Армянин.

Прибавление к объяснению

Взятие победоносными российскими войсками города Эрзерума произведет весьма важнне следствия. Коль скоро разнесется о сем слух по пространству Турецкого государства, то многие анатольские правители восстанут сами противу Порты Оттоманской, сколько по неудовольствию их на правление сие, столько и паче еще потому, что признают они эпоху сию событием пророчества, всеми Турками и Аравитянами исповедуемого, что Константинополь по предопределению судьбы непременно достанется под власть Россиан.

Правители азиатской Турции сильнейшие и такие, на которых считать можно, что в случае сем восстанут противу Порты, суть следующие. Первый, в Аравии, Куфи, владелец пустыни Аравии, имеющий достаточные силы и всегда противящийся Турецкой власти; второй — паша Вавилонский; третий — Кучюк-Али Аданский[541] и Паиасский, что в Антиохии; четвертый — Мегмет-паша Акринский[542], что в поморской Сирии; в-пятых, Беи Египетские и начальник Алеппский, Мердинский и Диарбекирский; сверх того в число им еще восстанут против правления Турецкого, полагать можно, также небольшие, но сильные провинции, лежащие к стороне Анатолии, местоположением своим от природы укрепленнные и к Султану, государю своему, несмотря на верховную его власть, мало уважения имеющие, а особливо, как теперь есть к тому весьма верный предлог по случаю разнесшегося в народе слуха, что он и некоторые из вельмож двора Константинопольского сделались там франкмасонами. Таковая связь их с французами подвержена великой опасности, когда чернь с сей стороны возбуждена бывает искусно.

В Румелии также поднимется весьма важное возмущение. Первый и опаснейший для правительства Турец кого основатель такового предприятия может быть Иоанинский паша Али-вели-паш-оглу[543], содержащий сорок так называемых дервеней, или стражу. Он в состоянии собрать страшные силы из христиан, ему приверженных. Я, с моей стороны, был с ним искренний приятель; естьли бы угодно было вашей Светлости, мог бы себя употребить в тамошнем крае для содействия с сим пашою и надеюсь, что услуги мои были бы к пользе службы Высочайшего Двора.

Се предлагаю еще один подвиг усердия моего к службе. Да удостоится и оный высокого и прозорливого внимания вашей