Короли Вероны - Дэвид Бликст

Ческо, очнувшийся от чар, умудрился перевернуться на коленях у своей приемной матери и молотил ее обеими ногами, стараясь уползти.

— Я хотела отпустить его. Пусть бы ушибся — может, тогда бы понял, как надо себя вести.

— И что же вас останавливает? — спросил Данте.

— Мою невестку лишний раз лучше не раздражать. Уж если Ческо заплачет, то несколько часов не успокоится. Он очень трудно переключается. Будь я дома, я бы его не держала — пусть себе падает сколько влезет. Предпочитаю, когда Ческо шумит — так я, по крайней мере, знаю, где он. Если же Ческо затих, это не к добру — он что-то замышляет. — Катерина перевернула мальчика вверх ногами. Он засмеялся и замахал ручонками, словно разгребая воздух.

Данте слегка пощекотал Ческо.

— Он когда-нибудь спит?

— Спит — но спать не любит. Я уж думаю, не снятся ли ему кошмары.

— Разве такому малышу могут сниться кошмары? Да ему, наверно, вовсе ничего не снится.

— Нет, снится, я знаю. Порой его не добудишься. Вот только что ему снится? Подозреваю, что-то плохое. — Руки донны Катерины дрожали от напряжения, когда она перевернула мальчика с ног на голову. Малыш хлопнул в ладоши и широко улыбнулся, и всем троим показалось, что ничего лучше они в жизни не видели.

Внезапно глаза Катерины сузились. Голос ее стал резче, выше.

— Не прячься в тени, дитя, а то все поймут, как плохо ты воспитан, раз шпионишь.

Данте и Пьетро чуть не подскочили с мест. Они старались проследить за взглядом донны Катерины, но лицо ее было неподвижно.

— Я велела тебе выйти. Или, может, ты хочешь, чтобы я позвала Туллио?

Из-за гобелена, висевшего за спиной Катерины, выбрался маленький, но очень мрачный Мастино делла Скала.

— Я не шпионил…

— Шпионил, шпионил, — произнесла Катерина. — А теперь беги в детскую. Уверена, тебе нельзя здесь находиться.

Мастино начал было пререкаться, но нечто в ледяном взгляде тетки остановило его. Он перекрестился у Катерины перед носом и пошел к дверям. Однако, осеняя себя крестным знамением, Мастино успел исподтишка дернуть Ческо за светлую кудряшку. Малыш взвизгнул и захныкал. Пьетро потянулся, чтобы схватить Мастино, но тот бросился бежать и моментально затерялся в толпе.

— Оставь его, Пьетро, — напевно молвила Катерина, успокаивая ребенка, пока хныканье не перешло в рев. — Тише, тише, Ческо. Что толку гоняться за Мастино, сейчас главное — успокоить малыша. Ш-ш-ш-ш-ш.

— Как Мастино похож на своего отца, — заметил Данте. — Я всегда терпеть не мог Альбоино.

— Не вы один. — (Ческо отчаянно вырывался.) — Мессэр Алагьери, не могли бы вы почитать стихи? Может, тогда Ческо успокоится. Мастино его спровоцировал — теперь Ческо будет бороться за собственную самостоятельность.

Пьетро вытянул руки.

— Давайте я его подержу.

Донна Катерина не возражала.

— Будь начеку, а не то он испортит твой великолепный фарсетто.

Ческо, переданный в распоряжение нового человека, мельком взглянул на Пьетро и потянулся к серебряному кинжалу. Пьетро мягко накрыл рукоять ладонью, однако маленькие пальчики успели коснуться металла. Левой ручонкой Ческо схватил эфес, и Пьетро пришлось разжать его пальцы. Одной рукой удерживая извивающегося, хихикающего малыша, другою Пьетро отцепил кинжал и положил его на пол рядом с Меркурио.

Внезапно ребенок извернулся и повис на одной руке так, что ноги его коснулись плиточного пола. Он бы вывихнул плечо, если бы не Меркурио, который подскочил и скользнул под мальчика, пока Пьетро перехватывал его поперек живота.

Ческо при виде щенка засмеялся, но вдруг заметил перо на шляпе Пьетро. Направление его усилий тотчас изменилось на прямо противоположное, маленькие пальчики двинулись к вожделенному перу. Пьетро поспешно снял шляпу и положил ее на кинжал. Лицо ребенка исказил праведный гнев.

— Кажется, силы твои на исходе, — усмехнулся Данте.

Меркурио фыркнул и попятился.

— Хороши бы вы были на моем месте, — буркнул Пьетро, не теряя надежды справиться с малышом.

— Вот уж спасибо. С меня и твоего примера хватит. Скажите, мадонна, Ческо похож на Кангранде в детстве?

— Не помню, каким мой брат был в этом возрасте, — отвечала Катерина.

Данте пожал плечами.

— Кажется, пора прекратить попытки подловить вас. Попробую-ка я лучше взять вас измором — почитаю стихи. Какие желаете послушать — старые или новые?

— Хорошо бы что-нибудь свеженькое.

Данте начал с финальных строк «Ада»:

Затем Данте перешел к «Чистилищу». Пьетро не переставал восхищаться способностью отца декламировать стихи наизусть уже на следующий день после того, как они были написаны. Данте трепетно относился к словам, порою каждое взвешивал по нескольку часов. Когда же наконец слова складывались в единственно возможную комбинацию, их уже невозможно было вытравить из памяти поэта. Если бы рукопись «Комедии» потерялась, Данте без труда воспроизвел бы свое творение по памяти.

Ческо думать забыл про перо. Как зачарованный, мальчик слушал о том, как Данте, в сопровождении Вергилия, встречался с Катоном. У Пьетро же появилась возможность осмотреться. Явился Скалигер — он вошел смеясь и подмигивая. Донна Джованна немедля заняла место рядом с супругом. Скалигер обнял ее за талию и принялся слушать, как по-дружески спорили Джакомо да Каррара и Пассерино Бонаццолси. Он смеялся, и по этому смеху гости поняли, что приготовления к встрече бегунов идут полным ходом.

Забег продолжался уже более получаса. Синьор Монтекки расположился на кушетке рядом с новоиспеченным синьором Капуллетти. Пьетро, кажется, еще никогда не видел отца Марьотто в таком хорошем расположении духа. Обычным состоянием синьора Монтекки была пристыженная сдержанность. Собственная давняя вина не давала мессэру Гаргано покоя; похоже, именно она вызвала его на исповедь за обедом. Возможно, события сегодняшнего вечера вернут синьору Монтекки радость жизни. Ему всего-то и надо, что женить сына и выдать замуж дочь — по примеру Капуллетти. Если только у него появятся внуки — гарантия продолжения рода, — Монтекки будет вполне доволен своею судьбой.

Размышляя в таком духе, Пьетро наблюдал за невестой Антонио. Поклонники Джаноццы с тоскою глядели ей вслед — девушка бросила их, поскольку боялась пропустить появление бегунов, и отошла к окну. Пьетро, поняв, что она его рассекретила, вспыхнул. Джаноцца помахала ему, и вслед за ней махать принялись не меньше дюжины девиц. Пьетро поспешно повернулся к Катерине, слушавшей Данте. Катерина от удовольствия закрыла глаза — она, как и все Скалигеры, отличалась врожденным чувством языка. Ческо уснул. Пьетро решил, что может отлучиться, не вызвав недовольства донны Катерины.