Дочь убийцы - Джонатан Келлерман

Кнутсен прочистил горло.

– Прежде всего позволь напомнить, что я не могу поручиться за достоверность того, что собираюсь тебе рассказать. Но мой источник еще никогда меня не подводил.

Настоящий юрист.

– Я учту это, Уэйн.

– Ладно… Как ты, наверное, догадываешься, речь о покойной мисс Маккинни. Которая, как мы уже говорили, вроде бы никогда и ни с кем не имела романтических или сексуальных отношений.

Грейс ждала.

– Однако, – продолжил ее собеседник, – и это очень большое «однако», поскольку мой источник – новый, потому что не стоит класть все яйца в одну корзину, – утверждает, что в какой-то момент, в среднем возрасте, Селин начала жалеть, что у нее нет семьи. – Короткая пауза. – Обычное дело… Она пыталась разрешить проблему с помощью приемного ребенка.

– Пыталась? Неужели такому влиятельному человеку отказали?

– Разумеется, она получила разрешение, – сказал Уэйн. – Выбрала себе белую девочку… не младенца – вероятно, у нее не хватило духа на грязные подгузники… девочку лет восьми или девяти. Имя начинается на Й – Йалта или Йетта, что-то такое.

Блейдс услышала, как адвокат вздохнул.

– А теперь – печальная часть. Бедняжка жила у Селин пару лет, наслаждаясь тем, что та могла ей дать, пока приемная мать не поняла, что не создана для этого, и не разрешила эту проблему, вернув девочку.

– Черт.

– Именно, – сказал Уэйн.

– Кому она ее отдала?

– Неизвестно, Грейс. Но, вероятно, сначала тому агентству или моему нечистому на руку коллеге, которые нашли ей ребенка. Можешь представить, как страдала та девочка? Дважды отвергнутая… Боже правый! Неудивительно, что у бедняжки начались проблемы.

– Какие проблемы?

– Те, что привели молодую женщину в тюрьму, Грейс.

– Тюрьма Сибил Бранд, – сказала психотерапевт. – Где она познакомилась с Роем.

– В те времена туда помещали девочек с криминальными наклонностями. Но это еще не всё. Потом у нее появились двое собственных детей.

– Только двое?

– Да, я тоже об этом думал, – сказал Уэйн, – но о других мой источник не знает. Вот история двадцатипятилетней давности. Селин – она любила праздники – устроила вечеринку у себя в саду по поводу начала рождественского сезона. Пригласила нужных людей, заказала стрижку деревьев и все такое. Мой источник был в числе приглашенных, и вот что она… вот что обнаружилось. Во время вечеринки моему источнику понадобилось в туалет, который оказался занят, так что пришлось искать альтернативу. Другой туалет находился в хозяйственной части дома, рядом с кухней, и мой источник уже возвращалась в сад, когда услышала разговор.

Юрист снова прочистил горло и продолжил:

– И она не удержалась – кое-что подсмотрела и подслушала. Селин была на кухне, при полном параде, курила, как паровоз, и разговаривала с молодой женщиной, одетой в черное. Не в шикарное черное платье, а в убогие шмотки. Мой источник не могла слышать, что они говорили, но враждебность была очевидной. С молодой женщиной были два мальчика, одетые точно так же… Не малыши, лет десяти или одиннадцати. Оба сидели молча и с ужасом смотрели, как их мать ругается с Селин. В конце концов Селин взяла телефон и вызвала охрану, но женщина в черном успела схватить мальчиков, и они выбежали из дома через заднюю дверь. Потом Селин пробормотала что-то вроде «скатертью дорога».

– Не похоже на любящую бабушку, – заметила Блейдс.

– Это просто не по-человечески. – В голосе Уэйна внезапно проступила ярость. – Ты защитила диссертацию, Грейс. Скажи мне: почему эволюция не избавила нас от таких чудовищ?

На этот вопрос у психотерапевта было много ответов. В том числе: в таком случае откуда мы брали бы политиков?

– Хороший вопрос, – вздохнула она. – Двадцать пять лет назад – это за год до стрельбы в Культе Крепости.

– Совершенно верно, Грейс. Совершенно верно. Возможно, Йалта, или как там ее звали, поняла, что происходит что-то плохое, и обратилась за помощью к Селин. Но никакой помощи не получила.

– И вскоре все жители поселения были мертвы, за исключением трех детей.

– Да, трех. Но где в тот день была дочь? Не знаю, Грейс, но мой источник настаивает: только два мальчика.

– Может быть, Лили не была дочерью Йалты, Уэйн. В статье говорится, что у Роя было три жены. Возможно, именно поэтому ее не удочерили богачи. Она не имела никакого отношения к Селин.

Это также объясняло, почему ее не оставили в живых. Сводные братья и сестры не считаются.

– Возможно, ты права, – согласился Кнутсен. – В любом случае у нас есть причина, по которой Селин пристраивала мальчиков. Но это не было чувство вины за то, что она их выгнала, – такие, как она, слишком черствы, чтобы мучиться угрызениями совести, правда?

– Согласна.

– С другой стороны, если оставить мальчиков на милость системы социального обеспечения, то повышается риск, что выплывет наружу история неудачного материнства. Поэтому Селин обратилась к людям, которые были ей обязаны. Пара бездетных семей, которые примут взрослых детей с непростым прошлым.

– Особенно если подсластить пилюлю наличностью.

– Хм, – промычал Уэйн. – Денег у Селин хватало. Да, это вполне логично… И что это значит для тебя, Грейс?

– Пока не знаю.

– Тебе действительно необходимо продолжить это дело?

Блейдс не ответила.

– Ты обещала быть осторожной. Хочется верить, что ты не шутишь.

– Не шучу, – заверила Грейс доброго и порядочного человека, который столько для нее сделал.

Солгала, нисколько об этом не жалея.

* * *

Третье интернет-кафе – на этот раз дешевая вьетнамская забегаловка рядом с гостиницей, за углом. Доступ во Всемирную паутину обеспечила миска супа-лапши, который Блейдс съела с удовольствием.

Она отправляла в рот ложку за ложкой, наслаждаясь остротой перца, которую не могло смягчить даже кокосовое молоко. Свинина, креветки и прозрачная рисовая лапша, легко проскальзывавшая в пищевод.

Все прояснялось. Она это чувствовала.

Грейс набрала в поисковой строке адрес большого кирпичного дома на Эйвелина-стрит и открыла отчет комиссии по охране памятников архитектуры города Беркли трехлетней давности.