Свободное падение - Александр Афанасьев

Смерть им!

Зато есть и другие братья. С одним из них он подружился. Его зовут Хасан, и он из соседнего Ирака. Они рассказывают друг другу о своих странах и о том, какие несправедливости в них творятся. Искендер клянется, что после Сирии поможет своему другу освободить Ирак, а Хасан говорит, что готов сражаться на земле народа Искендера. Пусть даже старики в его племени говорят, что причинить вред руси – неблагодарность и большой грех.

В конце концов – Аллаху ведомо лучше.

Они ждали помощи от неверных, обещавших бомбить т’агута, и не дождались ее. А вместо этого часть из командиров Свободной Сирийской Армии, подчиняясь приказам неверных, открыла по ним огонь в спину. Это было в Алеппо. Сначала были просто стычки из-за непонимания. Потом уже серьезные перестрелки, с погибшими. Потом они встретились и поклялись Аллахом и могилами предков прекратить вражду перед лицом врага. Да только кто же знал, что это очередная иезуитская хитрость неверных. Этой же ночью, через несколько часов после того, как они клялись, их штаб накрыл страшный ракетный удар. Потом они поняли, что те лицемеры, которые приезжали к ним мириться, взяли координаты по GPS или даже оставили маячок для точного наведения. Говорили и то, что это были не обычные для них ракеты, а бомбы с невидимых самолетов, которые тайно взлетели с израильских аэродромов.

Но он выжил и тогда. Друзья переправили его в Ирак, и погибшая семья Хасана выходила его. Так получилось, что он взял себе документы Хасана – и его сочли мертвым. Так он стал другим человеком.

Уже по документам Хасана он какое-то время участвовал в джихаде в Ираке. Потом он перебрался на Африканский континент и стал участвовать в джихаде там.

Ему двадцать семь лет – но он уже легенда. Легенда исламского сопротивления. Белый джихадист, сражающийся за Аллаха так яростно, что это укор всем сидящим мусульманам. Опытный, многое повидавший и неуловимый, просачивающийся сквозь кордоны как песок сквозь пальцы, он наводит ужас на тагутов и их приспешников. Взрыв казармы на Синайском полуострове – он. Взрыв на месторождении в бывшей Ливии – он. Взрыв в Париже на станции метро в день открытия мирной конференции по Северной Африке – он, точнее, те, кого он послал. Сбитый над бывшим Сомали при заходе на посадку китайский транспортник – он. Бойня на улицах Каира возле исламского университета аль-Азхар – он и его люди.

Но удача не вечна. И в один день в комнату, в которой он нашел приют на ночь вместе с группой самых преданных своих друзей, влетает светошумовая граната, а потом начинается штурм. Среди криков он узнает русские голоса: подводные диверсанты из Второго парашютно-десантного полка Иностранного легиона пришли за ним. Русский в Иностранном легионе так же распространен, как когда-то польский.

Но это не его язык. Уже не его.

Его перевозят на континент, и он готовится к смерти. Его содержат в каком-то довольно мрачном месте – пластик и толстый полиэтилен не скрывает того, что стены совсем старые. Но это – не Польша, не Румыния. Это Порт де Лилль, Франция. Известное логово французских спецслужб вот уже много десятилетий.

Только французы вовсе не хотят узнавать о том, что он сделал на пути Аллаха. Его допрашивает довольно симпатичный человек, сам мусульманин, потомок алжирцев, переехавший во Францию. Его не интересует то, что он сделал на пути Аллаха. Его интересует то, что он еще готов сделать на пути Аллаха.

Сделать в России.

Аллаху акбар.

Раздалось бухтение крупнообъемного дизеля – тяжелый пикап «Форд», размером с небольшой грузовик катил по свеженасыпанной дороге. Следом за ним поспешал еще один, поменьше – с пулеметом…

– Спокойно, братья, – сказал он, и братья ему поверили.

Те, кто остановил их, теперь переставили свои две машины, они теперь стояли позади всего конвоя, частично закрывая поле видимости. Трупы с дороги, естественно, убрали.

Джелалуддин Тагиров, авторитетный бизнесмен, глава общины, строительный подрядчик и рабовладелец, выскочил из машины. Он был в ярости, и ярость застилала ему разум. Только же что договорились о новой расстановке сил. И вот – опять. Они что – совсем берега попутали? Добавить к этому то, что его подняли, считай, посреди ночи – можно было представить, в каком состоянии был Тагиров.

С ним увязались два телохранителя. Сотрудник частной военной компании, скорее всего, локальный исполнительный офицер, спокойно стоял у машины. За ним стояли его люди, они не выглядели напряженными или взволнованными.

– Какого хрена, э! – заорал Тагиров с ходу. – Ты, ограш! Ты кто такой здесь! Где твой хозяин?! Ты на кого руку…

Контрактник вскинул руку с «макаровым», и двое легли, как шли, прямо на ходу подломились ноги, и они упали вперед. Сделав это, он пригнулся, чтобы не закрывать линию огня другим стрелкам, и три «АК» с лазерными прицелами и глушителями сноровисто выбрали остальных. Одновременно с этим снайпер, располагавшийся вдалеке справа и контролирующий обстановку в целом, убрал наиболее опасного в раскладе противника – пулеметчика за пулеметом сопровождающего пикапа. В предрассветной мгле было видно только то, как на месте головы образовалось черное облачко и безголовый труп упал вниз.

– Чисто!

– Чисто!

Польские (хотя по сути европейские) спецназовцы двинулись вперед, продолжая стрелять одиночными во вздрагивающие от ударов пуль тела. Афганистан научил многому: даже если противник лежит и кажется мертвым – на самом деле он может быть далеко не мертв. Поэтому, если не поставлена задача экономить боеприпасы, следует стрелять до самого сближения.

Польский офицер прицелился в единственного оставшегося в живых Тагирова.

– Как ты… псина, я тебя…

– Руки до горы, пан… – миролюбиво сказал офицер.

* * *

– Спокойно, братья… – повторил аль-Руси.

Польские солдаты спецназа шли мимо грузовиков, выкрикивая его имя.

– Я здесь! – крикнул он по-русски.

– Сейчас мы откроем борт! – в ответ крикнули так же по-русски.

Поляки сбили выстрелом замок и открыли борт. Открыли грамотно – один у самого борта, двое прикрывают. Два автомата и еще несколько – солидная сила…

– Нам нужен Александр!

Искендер аль-Руси выбрался из людского месива в кузове, прыгнул на землю.

– Наш приказ был освободить вас, – сказал офицер. – Остальное нас не касается.

– Благодарю вас. Но нам нужно оружие и транспорт.

– Забирайте все, что есть. Мы возьмем только свое и пикап с пулеметом. Остальное ваше. Делайте что хотите.

Прошедшие Афганистан поляки были опытны, осторожны и недоверчивы. По меркам спецназа они были стариками – всем за тридцать. Они были старыми спецназовцами, а значит, они не были смелыми. Потому, что есть смелые спецназовцы, а есть старые. Старых и смелых не бывает. Потому они отогнали свои машины метров на двадцать и взяли с собой ту машину, на которой было единственное, реально угрожающее им огневое средство – пулемет «НСВ» за самодельным щитом. Со снайпером и крупнокалиберным пулеметом они могли положить всех за несколько минут. Жаль, их приказ предусматривал совсем другое…