Голос Рыка - Сайфулла Мамаев

Филипенко даже не заметил, как говорящий вновь одним скользящим движением оказался возле директора ФАЗМО.

– Ну? Что скажешь, гаденыш? – Холодные, злые, как у акулы, глаза уставились на Должанского с такой ледяной ненавистью, что генеральному показалось, будто выпитый им недавно кофе в одно мгновение превратился в кусок льда, больно царапающий стенки желудка. – Меня хотел обмануть? Или, может, Бина? Мразь… Да я же тебя… на лоскуты порву! Собакам скормлю!

– Нет, я этого терпеть больше не могу! – Анатолий Викторович швырнул папку с бумагами на стол и решительно повернулся в сторону негодяя.

К его удивлению, тот уже стоял перед ним.

– Не можешь? – громким шепотом спросил Уколов. – Значит, не можешь? Ты, раб, не можешь? А как же твое воспитание? Как же дрессура?

Голем повернулся к Должанскому и не гладя ткнул пальцем в грудь Филипенко.

– Или он не мобилизован? – с вызовом спросил Бронзовый. – Ну чего молчишь, падаль?

В кабинете воцарилась тишина. Филипенко понял, что дикие посетители директорского кабинета прекрасно осведомлены о том, чем занимались здесь, на ФАЗМО. Ну еще бы, этот же сам назвался големом! Черт побери, как же все глупо получилось. Он же не должен был себя так с ними вести. Он «мобилизованный»! Господи, вот что значит гордыня, взял и выдал себя. Ведь раб, киборг не может проявлять эмоции и реагировать на происходящее так, как это сделал он.

Оставалась надежда только на одно – голем не знает, что его подвергли операции… киборгизации и просто блефует, но Анатолий Викторович тут же отбросил эту мысль. Не нужно тешить себя иллюзиями, големы прекрасно знают, что делается на заводе. Если хочешь в этом убедиться, вспомни, как он назвал твою фамилию. Он же прямо с порога знал, кто есть кто в кабинете Должанского. Так получается… Господи, да они же пришли именно по его душу! «Развели гнездо»… «трансформеры»… «мобилизован»… Слова хамоватого визитера словно бы в калейдоскопе пронеслись в голове системного администратора. Нет, отпираться бесполезно, големы знают все.

Должанский тоже молчал, он понял, что пропал, еще быстрее, чем Филипенко, но в начале внезапного визита не понимал причины. Однако когда Бронзовый обратил его внимание на несоответствие в поведении Анатолия Викторовича, он догадался, что проморгал самовольщика. Хотя… какой же Филипенко самовольщик, если даже не пытается покинуть завод? Просто у человека… у раба, сильно развито чувство долга, чувство… «Да какой черт долга! – оборвал сам себя Вадим Александрович. – Какое чувство долга может быть у программы?» А киборг – не что иное, как программа, имеющая возможность двигаться и работать.

– Молчите? – не унимался Уколов. – Да, ребятки, я смотрю, вы здесь спелись! Ну ничего, сейчас вы у меня запоете! Так запоете, что…

Договорить голем не успел. В кабинет влетел запыхавшийся Сериков.

– А-а, Русланчик! – заискивающе улыбнулся он. Увидев големов, он сразу же забыл о своем намерении защищать директора, чего бы это ему ни стоило. – Приветствую тебя! Давно не видел! Что не заходишь к нам?

– Да вот думал, что все у вас в порядке, – презрительно усмехнулся Уколов, – что тебе можно доверять. А ты здесь совсем мышей не ловишь! Трансфермеры уже в руководство завода пробрались, а ты об этом не знаешь. Ушами своими хлопаешь. Или знаешь? А, Кокакола? Может, знаешь? Знаешь и молчишь?

– Как трансформеры… – растерялся Николай Николаевич. – В руководстве? Кто?

Сериков обвел глазами присутствующих. В его глазах читалась такая напряженная работа мысли, что казалось, вот-вот из ушей пойдет дым. Наконец маленькие глазки остановились на Филипенко.

– Викторович… Ты?!!! Сука!!! – заорал он. – Так ты меня… Нас…

– Это ты… сука! – презрительно бросил в ответ Филипенко. – Я никого не предавал! А вы… Вы меня предали, когда Зырянову отдали! И ни один из вас не сказал ни слова против того, чтобы меня…

Договорить он не успел. Анатолий Викторович опять не заметил стремительного перемещения Бронзового. А тот подлетел к Филипенко и, схватив его волосы на затылке, резко потянул вниз. От неожиданности и боли Анатолий Викторович замолчал. Его голова запрокинулась назад и перед глазами был теперь только потолок директорского кабинета.

– Раб! Закрой! Рот! – раздельно произнес Уколов. – Твоя участь… молчать и ждать решения господина! Еще слово, и я тебе мозги выжгу! Я! Понял? Лично я! И если не хочешь, чтобы это произошло прямо сейчас, лучше заткнись!

Анатолий Викторович понял, что помощи ему ждать неоткуда, а сам он с таким противником не справится. Да еще с двумя помощниками… Наверняка и эта шестерка… Сериков в стороне от своих хозяев стоять не будет. Нет, силы явно неравны, сопротивление бесполезно, даже пытаться не стоит…

Оставалось одно, выжидать, а пока выказывать смирение. Хорошо еще, что в беду попал он, а не Рыков, тот бы обязательно начал свои превращения и тем самым навлек на свою голову еще большие беды. Более опытный Филипенко такие глупости отбросил сразу. Он из слов голема понял одно: если прокололся, то постарайся сделать так, чтобы противник не понял, насколько далеко удалось продвинуться обращенным. Спасение только в этом, иначе начнется такое, что даже трудно себе представить. Этот неандерталец не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего, уничтожить всех непокорных.

– Кто еще есть на «Шаталовке» из трансформеров? – вдруг спросил Уколов. – Кто?

Анатолий Викторович не видел, к кому был обращен вопрос, но догадался, что к Серикову. Иначе зачем бы этого козла тащили сюда. Но тому, видимо, ответить было нечего, и в кабинете на несколько секунд наступила тишина.

– Молчишь? – злорадно проговорил Бронзовый. – Да что с тебя, дурака, спрашивать, тебе не завод, тебе колхозный сад охранять… И то многовато будет! Нет бы подумать своей башкой, что не по Сеньке шапка, что не тянешь ты на эту должность… Что просто подставляют тебя! Понимаешь, элементарно подставляют! Должанскому выгодно иметь охранником такую бестолочь, ведь тогда можно втихую обделывать свои делишки. Удивляюсь только, как можно было подумать, что они не выплывут наружу? Неужели так голову вскружило, что могло хоть на миг показаться, что нас можно обмануть? Ну да ладно, это уже вопрос не к тебе, за это наш дорогой директор ответит. Сейчас меня волнует другое, как с тобой быть? При делах ты или, овца тупая, только ширмой служил? Ну что скажешь, кто еще на заводе в вашем заговоре участвовал?

– Русланчик! – завизжал Кокакола. – Да что ты такое говоришь? Кто при делах, при каких делах? Да я ни сном ни духом… Что приказывали, то и делал! Как верный пес…

– Ладно! Не верещи! – оборвал его толем. – Вижу, что пес… Хотя и на пса ты не тянешь, небось у того мозгов побольше будет! Вот только что теперь с тобой делать? Понимаешь теперь, как твой… Должанский тебя законтачил? Сам опустился и тебя зашкварил! Я же ни уволить тебя не могу, ни в работу взять! Для первого ты слишком много знаешь, для второго туп! Один выход, кончать тебя надо! Понял?