Почему именно ты? Книга 1 - Екатерина Юдина

— Состояние у него пагубное, — Вайл было не меньше семидесяти, но отдав высокую плату, она приобрела молодость. Поэтому, выглядела лет на двадцать, несмотря на свой возраст, который ощущался только в речи. – На нем сейчас сильная хворь. Яд одолевает тело.

— Так это все же яд? – спросил Один. Вайл на время осмотра пыталась выгнать всех из комнаты, но я и Один уходить отказались.

Вайл сказала, что такое встречала лишь пару раз за жизнь. Очень сильный яд созданный с помощью черной магии и предназначенный только для оборотней. Даже с их обонянием они этот яд не ощущали.

— Но Брант, что-то почувствовал, — сказала, вспоминая, как он принюхивался к еде.

— Брант не обычный оборотень. Он ощущает больше, чем другие. И с детства у него чувство недоверия сильнее, — ответила Вайл.

Я прикусила губу и опустила голову. Наверное, Брант ощутил, что с едой что-то не так и, если бы не мои слова, наверное, есть не стал бы. В том, что случилось, целиком и полностью, была виновата я.

Вайл так же сказала, что этот яд пропитан черной магией и поражал он именно звериную сущность. Будучи настолько сильным, перебросился даже на Арона, но от оборотня в нем минимум, поэтому, естественно, весь удар перепал на Бранта.

— Обычный оборотень уже скончался бы. Например, съел бы ты его, Один, и даже побороться за жизнь не успел бы, — сказала Вайл. – Но, думаю, с Тысячелетним все будет хорошо. Его не так просто убить. Тем более, мы уже сейчас начнем лечение.

Я кивнула, чувствуя облегчение. Да, Арона и Бранта не легко убить. С ними все будет хорошо. Но, даже не смотря на слова Вайл, на душе было как-то неспокойно. И меня тревожило то, что, получается, яд был предназначен именно оборотню. Мне бы от этой еды даже плохо не стало.

Кто-то пытался убить именно Тысячелетнего. Для этого приготовил специальный яд. Но, откуда мог знать, что еду я отнесу Бранту? Видел, как я в обеденном зале принесла ему еду и сейчас тоже был сделан на это расчет?

***

Жизнь Тысячелетнего очень ценна и, понимая создавшийся риск, Один приказал переместить его в просторную спальню. Ее окружить барьером и перед входом поставить стражников.

Ту женщину, которая выдавала мне еду, допросили. На ней использовали зелье правды, но ничего узнать не смогли. Яд в еду добавила не она, но женщина сказала, что картошку на несколько минут оставляла без присмотра, пока собирала другую еду.

Пока Один пытался найти убийцу, я была в комнате Арона. Когда Вайл ранее осматривала его, с оборотня полностью сняли рубашку и стала видна метка. И Один и Вайл ей удивились, а я, шумно выдохнув, призналась, что являлась его истинной, после чего показала свою метку.

Эту новость эти двое восприняли с неожиданной для меня радостью. Если до этого Один относился ко мне лишь, как к ученице друга, то теперь отношение стало, намного теплее. Вайл же сказала, что лучшим лекарством для оборотня сейчас была я. Присутствие рядом истинной, прикосновения и близость могли творить чудеса. Пока истинные рядом они сильнее.

Поэтому, я сидела рядом с Ароном на кровати и влажным полотенцем стирала с его кожи кровь. После того, как закончила, никуда не ушла. Все так же сидела на кровати и кончиками пальцев касалась его лица. Только сейчас понимала насколько же он красив и то, как мне нравилась даже этот шрам на губе. Коснулась его указательным пальцем и все смотрела на губы оборотня. Из-за этого не заметила того, что Арон открыл глаза, но вздрогнула, когда он прохрипел:

— Лучше бы поцеловала, а не тыкала мне в губы пальцем, — взгляд у Арона мрачный. Хмурый.

Я же, увидев, что ему лучше, наклонилась и действительно поцеловала его. Конечно, если это можно было назвать поцелуем. Лишь касание губ, но сколько же эмоций в нем было. Радости и облегчения. Моих. Не его. Арон был напряжен, но уже теперь мог спокойно сесть на кровати.

— Что произошло? – спросил он у меня.

Я пересказала все, что знала. Парень выслушал и кивнул. Как всегда, был неразговорчив. Сейчас вообще молчал и о чем-то думал. Лишь спустя несколько минут сказал:

— Ты останешься тут со мной, пока Бранту не станет лучше, — прозвучало, как слова, которые нельзя оспорить.

Арон больше ничего не говорил. Как всегда, мне приходилось понимать его без слов и, хоть это и звучало странно, но я уже понемногу училась это делать. Интуитивно ощущать Арона. И сейчас от него исходило желание защитить. Раньше его чувствовала, но сейчас это желание было намного сильнее. Вот только, в данном состоянии он этого сделать не мог. Был слишком слаб.

Зверь, лишившийся своей силы и понимающий, что не может защитить свою женщину.

А у меня душа была не на месте. Лучше бы думал о себе.

***

Я так и осталась в комнате с Ароном. Могла бы оспорить его слова, ведь хотела помочь Одину найти того, кто пытался убить оборотня, но, вспоминая слова Вайлы, понимала, что тут, рядом с Ароном, я нужнее.

Женщина говорила, что близость поможет вылечиться и, несмотря на то, что мне было жутко неловко, я старалась быть как можно ближе к Арону и почаще касаться его.

Он сидел на кровати и я умостилась рядом, так, что наши ноги соприкасались. Он стоял около окна и я подошла ближе, после чего встала совсем рядом. Он сел в кресло и я, пожав плечами, умостилась ему на колени.

— Ты ведешь себя странно, — в итоге парень не выдержал и, сжав мой подбородок пальцами, заставил посмотреть ему в глаза. Пытался в этом зрительном контакте что-то рассмотреть.

— Вайл сказала, что близкое присутствие истинной может помочь вылечиться.

— Волнуешься?

— Да, — ответила, не раздумывая ни секунды. А Арон нахмурился. Будто для него было непривычно, что за него волновались. Переживали. То, что тянулось с детства и через всю жизнь. Одиночество и ранее, по отношение ко мне лишь отдача и не привычка к тому, что это притяжение будет обоюдным. Не только «моя» с его стороны, но уже и «мой», исходящее от меня.

Я все еще не могла понять своих чувств. В этих отношениях ощущала себя так, словно меня привязали к комете. Но как-то подстраивалась. Пыталась ощущать.

Арон пошел в ванную комнату и потянул меня за собой. Он был слабее, чем я думала и, казалось, что пальцы у него онемели, но оборотень сам меня раздевал, стараясь не показывать того, как сильно руки дрожали. Порой он долго пытался вытянуть пуговицу на петельки, но я делала вид, что не замечала этого.

Я хотела помочь ему раздеться, но оборотень моей помощи не принял. Казалось, что до самого конца, как бы плохо ему не было, слабости не выкажет.

Когда мы забрались в ванну, он притянул меня к себе, так, что я спиной прикоснулась к торсу. Тихо и спокойно. А еще тепло. Не от воды, а от того, как Арон прижимал к себе. Но мы вновь молчали. Казалось, что разговоры сейчас не нужны, но я все же решила спросить:

— Почему ты ничего не спрашиваешь обо мне? Я тебе, как человек не интересна?