Победа в тайной войне. 1941-1945 годы - Павел Судоплатов

Николай Кузнецов — разведчик-боевик опергруппы 4 управления НКГБ СССР «Победители» в тылу немцев. Его индивидуальная подготовка оттачивалась еще во время битвы под Москвой. К тому времени, когда он влился в опергруппу «Победители», у него уже был большой опыт агентурной работы. Кузнецов в силу своих биографических данных и по своим способностям мог бы эффективно использован в разных ролях.

Почему Кузнецов стал именно нелегалом-боевиком успешно действовавшим в тылу противника? Он никогда не находился за границей и потому не мог быть подставлен противнику в качестве офицера немецкой армии на условиях длительного пребывания или прохождения службы в его разведорганах, поскольку сразу же любая проверка, если бы он зачислялся на постоянную должность в штаб немецких спецслужб или комендантских подразделений, предполагала его провал. Мы планировали использовать его и в московском подполье не как офицера вермахта, а как обрусевшего немца Шмидта.

Он больше подходил для того, чтобы эпизодически появляться в форме немецкого офицера в тыловых учреждениях вермахта, в местах дислокации временного оккупационного персонала, где немецким контрразведывательным органам нет необходимости проводить спецпроверку на временно прикомандированного офицера, если он не допущен к секретным работам и документам.

Кузнецов, несмотря на существенный пробел в своей оперативной биографии — он не использовался как агент нашей внешней разведки внутри страны и за границей, не имел реального представления о жизни на Западе, — произвел на меня сильное впечатление своей сосредоточенностью и целеустремленностью. Он обладал мгновенной реакций на собеседника, буквально подчинял его себе. Все говорило о том, что он владеет каким-то секретом подхода к людям, умеет их расположить к себе, влюбить в себя. Тогда у меня и возникла мысль о том, что его целесообразнее подготавливать как спецагента-боевика. Такой человек мог своим внешним видом, уверенной манерой поведения проложить себе дорогу к видному представителю немецкой администрации, добиться личного приема. У меня сразу сложилось впечатление о громадном потенциале этой личности.

Способности и громадный потенциал Кузнецова в полной мере правильно оценил позднее Д. Медведев («Тимофей»), назначенный в начале 1942 года начальником отделения негласного штата нашей службы. Он остановил на нем выбор как на перспективном спецагенте-боевике для своей оперативной группы «Победители» в тылу врага.

В чем состояла особенность подготовки Кузнецова? Прежде всего его обучали технике выхода на влиятельных людей среди офицеров вермахта и оккупационной администрации. Мы нацеливали его на изучение мельчайших деталей в поведении человека — объекта его индивидуальной разработки. «Колониста» тренировали, например, как действовать в непредвиденных обстоятельствах, которые могут возникнуть. Например, когда он разрабатывается противником или находится в поле зрения наружного наблюдения. Учили его действовать в районах, где введено чрезвычайное положение по контролю всех транспортных средств, то есть ему создавались реальные оперативные ситуации в тылу противника. С. Окунь, Л. Сташко, Н. Крупенников и Ф. Бакин приучали его навыкам самостоятельно принимать решение в сложной оперативной обстановке. Причем главным в его тренировке была многовариантность ухода и отрыва от противника. Анализировались ситуации потенциального провала, захват противником радиста его оперативной группы, правила работы нелегальной резидентуры и т. д. Такая подготовка себя полностью оправдала.

В 1942 году Кузнецов был заброшен в район Ровно. Появился он там в форме немецкого офицера интендантской службы. По легенде, разработанной нами, Кузнецов якобы находился в отпуске по ранению, и ему поручено организовать доставку продовольствия и теплой одежды для его дивизии, расположенной под Ленинградом. Он выдавал себя за немца, несколько лет прожившего в Прибалтике, где и был мобилизован. По его словам, в Германию он возвратился только в 1940 году в качестве репатрианта. Шла война, перемещение людей было весьма интенсивным, абверу или гестапо понадобилось бы много времени для проверки его личности. Документы для его работы в немецком тылу были изготовлены австрийцем Миллером и его учеником Громушкиным.

Кузнецов был отправлен в тыл врага настоящим специалистом, готовым к боевой работе в экстремальных ситуациях. Он лично ликвидировал нескольких губернаторов немецкой администрации в Галиции. Эти акты возмездия организаторам террора против советских людей были совершены им с беспримерной храбростью средь бела дня на улицах Ровно и Львова. Одетый в немецкую военную форму, он смело подходил к противнику, объявлял о вынесенном смертном приговоре и стрелял в упор. Каждая тщательно подготовленная акция такого рода, страховалась боевой группой поддержки. Однажды его принимал помощник Гитлера гауляйтер Эрих Кох, глава администрации Польши и Галиции. Кузнецов должен был убить его. Но когда Кох сказал Кузнецову, чтобы тот как можно скорее возвращался в свою часть, потому что возле Курска должно начаться в ближайшие десять дней крупное наступление, Кузнецов принял решение не убивать Коха, чтобы иметь возможность незамедлительно вернуться к Медведеву и передать срочную радиограмму в Москву.

По заданию Ставки информация Кузнецова о подготовке немцами стратегической наступательной операции была перепроверена и подтверждена посланными нами в оккупированный Орел разведчиками Алексахиным и Воробьевым.

Партизанскому соединению под командованием полковника Медведева удалось выйти на связи Отто Скорцени, руководителя спецопераций гитлеровской службы безопасности. Медведев и Кузнецов установили, что немецкие диверсионные группы проводят тренировки в предгорьях Карпат своих людей с целью подготовки и нападения на американское и советское посольства в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция «Большой тройки». Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева. Именно здесь, на захваченной нацистами территории, Гитлер разместил филиал своей Ставки. Николай Кузнецов под видом старшего лейтенанта вермахта установил дружеские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей, имеющих опыт борьбы с русскими партизанами. Эти люди нужны были ему для операции против высшего советского командования. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло нам предотвратить акции в Тегеране против «Большой тройки».

Вокруг личности Кузнецова ходят разного рода слухи, ставящие под сомнение, что он мог так долго и успешно играть роль немецкого офицера. Приходилось слышать о том, что он был послан в Германию еще до начала войны. Активисты «Мемориала», организации, объединяющей узников ГУЛАГа, старались связать его имя с репрессиями против немцев, депортированных в Казахстан из Сибири и Поволжья. Кузнецов никакого отношения к этому не имел. Он был русским, родом из Сибири, хорошо знал немецкий язык и бегло говорил на нем, потому что жил среди проживающих там немцев. Его привлекло к работе местное НКВД и в 1939 году направило в Москву на учебу. Он готовился индивидуально, как специальный агент для возможного использования против немецкого посольства в Москве. Красивый блондин, он мог сойти за немца, то есть советского гражданина немецкого происхождения. У него была сеть осведомителей среди московских артистов. В качестве актера он был представлен некоторым иностранным дипломатам. Постепенно немецкие посольские работники стали обращать внимание на интересного молодого человека типично арийской внешности, с прочно установившейся репутацией знатока балета. Им руководили Райхман, заместитель начальника Управления контрразведки, и Ильин, комиссар госбезопасности по работе с интеллигенцией. Кузнецов, выполняя их задания, всегда получал максимум информации не только от дипломатических работников, но и от друзей, которых заводил в среде артистов и писателей. Личное дело агента Кузнецова содержит сведения о нем как о любовнике большинства московских балетных звезд, некоторых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами.