Призраки не лгут - Ларс Кеплер

«84. Сердце имеет нормальную форму, весит 198 граммов. Поверхность — блестящая, гладкая. Клапаны и устья нормальные. В коронарных сосудах не просматривается никаких отложений. Сердечная мышца серо-красная, соразмерная».

Йона прижал ногтем строчку в протоколе вскрытия и стал листать результаты анализов из лаборатории: у Миранды была кровь группы А, обнаружены следы венлафаксина, который входит в состав многих антидепрессантов, но в остальном все в норме.

Комиссар вернулся к протоколу вскрытия. Ткани щитовидной железы серо-красные, с нормальным содержанием коллоидного вещества, надпочечники нормальной величины, кора желтая.

Мочевыводящие пути имеют нормальный вид.

В мочевом пузыре около 100 миллиграммов светло-желтой, прозрачной мочи. Слизистая оболочка бледная.

Йона еще раз просмотрел ответы, пришедшие из криминалистической лаборатории, и нашел данные об анализе мочи. В моче Миранды обнаружили следы снотворного, нитразепама, и уровень хориогонадотропина оказался необычайно высоким.

Йона быстро поднялся, взял со стола телефон и позвонил Нолену.

— Я сейчас смотрю ответы из лаборатории. У Миранды в моче было высокое содержание хориогонадотропина.

— Да, разумеется, — ответил Нолен. — Киста в яичниках была такая…

— Погоди-ка, — перебил Йона. — Разве высокое содержание хориогонадотропина — не признак беременности?

— Ты прав, но я же сказал…

— И если бы Миранда сделала простой тест на беременность, то уверилась бы, что беременна.

— Да. В этом случае результат теста был бы однозначно положительным.

— Так значит, Миранда могла думать, что она беременна?

* * *

Комиссар вышел из кабинета и быстро зашагал по коридору, на ходу набирая домашний номер Флоры и слыша, как Анья что-то кричит ему вслед. Флора не ответила. Йона повторял себе, что Флора не уверена в том, что говорит. Она сказала, что явившаяся ей девочка просто думала, что беременна.

«Я, собственно, что имела в виду… Я имела в виду — она сама сказала, что беременна. Но это неправда, она не была беременна. Она только думала так. Думала, что беременна», — сказала тогда Флора.

Йона еще раз набрал тот же номер; слушая гудки, он пробежал через застекленный холл, мимо дивана и нескольких кресел. Когда комиссар проходил в вертящуюся дверь, одышливый голос ответил:

— Ханс-Гуннар Хансен.

— Меня зовут Йона Линна, я из уголовной полиции…

— Вы нашли мою машину?

— Мне нужно поговорить с Флорой.

— Что за… — взревел мужчина. — Если бы Флора была здесь, я бы не стал спрашивать про машину — это же она угнала ее, и если полиция не выполняет…

Йона нажал «отбой» и бегом кинулся к своей черной «вольво».

Викки спала с открытой дверью в комнате по соседству со спальней Элин. Элин просыпалась от самого слабого звука, прислушивалась и заглядывала к Викки. Утром она какое-то время стояла в дверях, созерцая глубокий сон девочки, а потом отправилась на кухню.

Даниель стоял у плиты и готовил омлет. Пахло кофе и свежеиспеченным хлебом. В панорамном окне открывался вид, почти пугающий в своем величии. Горы с округлыми вершинами, маленькие лесные озера с зеркально-чистой поверхностью, деревья — желтые и в красных искрах.

— Смотреть в окно почти невозможно, — улыбнулся Даниель. — Сердце замирает.

Они обнялись, Даниель осторожно поцеловал Элин в макушку. Элин замерла, вдыхая его запах и чувствуя, как в животе разливается жар от внезапного счастья.

На разделочном столике у мойки запищал таймер. Даниель высвободился, чтобы вынуть хлеб из печи.

Оба уселись за большой стол завтракать, и как хорошо было Элин, когда она касалась руки Даниеля или ощущала его руку на своей. От невероятного вида за окном захватывало дух, и они пили кофе в молчании.

— Я так тревожусь за Викки, — наконец тихо сказала Элин.

— Все будет нормально.

Элин поставила чашку:

— Обещаешь?

— Мне надо только разговорить ее. Я боюсь, что из-за чувства вины она все чаще будет наносить себе вред… Придется основательно приглядывать за ней.

— Медсестра приедет в Оре на автобусе, через час. Я съезжу встречу ее. Как по-твоему, надо спросить Викки, хочет ли она съездить со мной?

— Не знаю. По-моему, пусть лучше побудет здесь.

— Да, мы же уже приехали, — согласилась Элин. — Но я волнуюсь… Тебе надо все время быть с ней.

— Она знает, что ей нельзя запираться даже в туалете, — серьезно сказал Даниель.

И тут Элин увидела Викки в окно. Девочка шла по траве, ногой подбрасывая в воздух красные листья. Длинные волосы висели вдоль спины, девочка как будто мерзла всем своим худеньким телом. Элин сняла со спинки стула свою кофту, вышла и отдала ее Викки.

— Спасибо, — прошептала та.

— Я больше никогда не брошу тебя, — сказала Элин.

Викки молча взяла ее за руку, обняла. Сердце Элин сильно забилось от счастья; в горле встал комок, и она не смогла произнести ни слова.

Небо было странно темным, когда Йона съехал с шоссе Е 4 и свернул на восемьдесят четвертое, к Дельсбу. Он предвидел, что Флора возьмет машину, чтобы поехать в Хельсингланд, к церкви Дельсбу.

В ушах у него все еще звучал возбужденный голос Флоры, твердящий о свидетельнице, которая прячется на колокольне.

Йона так и не понял, что она пыталась сказать. Флора словно мешала ложь с правдой, сама того не сознавая.

Несмотря на все ее вранье, комиссара не оставляло чувство, что она знает об убийствах в Бригиттагордене больше, чем кто-либо.

Может быть, эта свидетельница — очередная ее выдумка, но если слова о свидетельнице — правда, то они значимы настолько, что от них не отмахнешься.

Из-за низких дождевых туч поля казались серыми, а еловый лес — почти синим. Теперь комиссар ехал по узкой грунтовой дороге. Над дорогой, ухабистой и извилистой, кружились осенние листья, и вести машину на большой скорости было трудно.

Комиссар свернул в прямую аллею, ведущую к церкви Дельсбу. За деревьями виднелись широкие поля. Вдали двигался комбайн, один на все поле. Лезвие мелькало над землей, как коса, мелкий сор стоял дымным облаком. В этой метели взлетали и пели птицы.

Почти у самой церкви комиссар увидел машину, врезавшуюся в дерево. Капот был смят, брызговик валялся в траве, одно окно выбито.

Мотор все еще работал, передняя дверца распахнута, задние фары освещали траву в канаве.

Йона притормозил, но, увидев, что в машине никого нет, проехал мимо. Должно быть, Флора сумела выскочить, подумал он, подъезжая к церкви.