Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

Общественность признавала необходимость войны против Людовика XIV. Тем не менее, упадок нидерландской экономики в течение десятилетия после 1687 г. был настолько значителен, что неизбежно возникли трудности. Возобновившаяся «guerre de commerce» Людовика и начало Девятилетней войны (1688-1697 гг.) фактически ознаменовали поворотный пункт в истории нидерландской системы заморской торговли. Между 1590 и 1687-88 гг., несмотря на серьезные перерывы и реструктуризацию между фазами, подспудная тенденция в экономической и городской жизни была направлена в сторону роста. Неоспоримым доказательством этого является тот факт, что процесс урбанизации в Голландии продолжался без остановок до конца 1680-х гг. — хотя и с резким временным спадом 1672-74 гг. Напротив, после 1687-88 гг. базовая тенденция, до конца существования Батавской Республики в 1805-06 гг., пусть даже развивавшаяся быстрее или медленнее на разных фазах, была направлена к сокращению и абсолютному упадку, и убедительным доказательством этого является тот факт, что Республика с конца 1680-х гг. испытывала непрерывный процесс дезурбанизации (см. стр. 435-436 ниже).

Ухудшение экономического положения в 1690-е гг. вызвало много негативных социальных последствий. Статистика снижения реальных заработков и уровня жизни в Амстердаме в 1690-х гг. показывает, что этот процесс начался как раз в 1688 г. Несмотря на резкое падение заработков, арендная плата за наем жилья, которую платили бедняки в Амстердаме, выросла после 1688 г., тогда как цены на большие дома существенно снизились — безошибочный признак уменьшения процветания. В Харлеме и Лейдене произошло ярко выраженное сокращение занятости в нескольких отраслях текстильного производства, особенно в сфере производства камлотов. Поставка мохера, как и других видов сырья из Леванта, была подорвана морским конфликтом в Средиземноморье. Бунт в Харлеме в 1690 г., начавшийся как протест против проведения в городе мер Дальнейшей Реформации, в частности, запрета курения на городских улицах и в лодках на каналах под угрозой штрафа в 6 гульденов, закончился тем, что рабочий люд заглушил пытавшихся их успокоить бургомистров выкриками, что у них нет работы. В эти годы в Голландии было немного городских бунтов, но даже они в достаточной мере свидетельствуют о том, что население обостренно ощущало воздействие изменившихся обстоятельств. Еще более тяжелые беспорядки вспыхнули в Амстердаме в феврале 1696 г. в ответ на введение дополнительного налога на военные нужды. Город целую неделю был охвачен волнениями, толпа неоднократно совершала нападения на жилища сборщиков акцизов, одного или двух еврейских финансистов и английского «агента» в городе.

Война продолжалась, вызвав растущие тяготы в Республике, как и во Франции. В Британии и Ирландии якобиты, которых поддерживали французы, были разгромлены в ходе кампаний 1690-91 гг. Но в континентальной Европе сложилась патовая ситуация — объединенных сил Республики, Британии, императора, Испании и Бранденбурга оказалось недостаточно для победы над Францией. В результате Вильгельм III, тесно взаимодействуя с Хейнсиусом, который был приверженцем сотрудничества со штатгальтером, в то же время внешне поддерживая достоинство Штатов Голландии и своей должности, вступил в серию тайных переговоров с французским двором во второй половине 1693 г. Примечательная черта этих закулисных переговоров, которые на протяжении следующих трех лет создали предпосылки для заключения мира, состояла в том, что ни Парламент в Англии, ни голландские провинциальные ассамблеи, ни Генеральные Штаты не играли никакой роли и не имели о них ни малейшего представления. От имени штатгальтера-короля главным посредником в них был Дейквелт, а кроме него — Хейнсиус, Бентинк и — лишь в той мере, чтобы сохранить их доверие — амстердамские бургомистры. Только когда были выработаны общие условия соглашения с Людовиком XIV, Парламент и нидерландские ассамблеи были поставлены в известность о нем и начались формальные переговоры в Рейсвейке, дворце Фредерика-Хендрика в Гааге (см. илл. 14).

Когда условия мирного договора были впервые обнародованы, они, похоже, удовлетворили все существенные военные цели Генеральных Штатов. Французы согласились вывести войска из герцогства Люксембург и стратегических пограничных укрепленных городов: Шарлеруа, Моне, Кортрейк, Ат и Шини, наряду с многочисленными зависевшими от них пограничными замками и деревнями. Людовик отказался от своих притязаний на Испанские Нидерланды. Англо-голландский союз был подтвержден, и Людовик обязался признать Вильгельма III королем Англии, Шотландии и Ирландии. Наконец — и это было особенно важно для нидерландцев — Людовик согласился отменить французский тарифный список 1667 г., столь ненавистный нидерландским купцам и владельцам мануфактур, гарантировав возврат к тарифному списку 1664 г. и нормальным торговым отношениям между Францией и Республикой по отдельному коммерческому соглашению из пятнадцати статей.

Нидерландцы получили свой «барьер» и думали, что получат и торговые уступки. Франко-голландский коммерческий договор предусматривал отмену тарифа 1667 г. и выработку нового тарифа, приемлемого для голландцев, в трехмесячный срок; если сторонам не удастся придти к компромиссу, «lе tarif de l'an 1664 autra lieu pour l'avenir» («то в будущем должен применяться тариф 1664 г.» (фр.)). Это условие казалось совершенно ясным и было одобрено и ратифицировано Генеральными Штатами. Но после того, как трехмесячный срок истек, министры Людовика повергли в ступор нидерландских дипломатов, интерпретировав ключевую статью в том смысле, что тарифный список должен применяться во всех тех случаях, где список 1667 г. ранее не был заменен в отношении конкретных товаров. Так как значительная часть нидерландского экспорта во Францию была обложена в те годы еще более высокими пошлинами, чем в соответствии со списком 1667 г., такого рода истолкование договора полностью аннулировало те выгоды, которые, по мнению Генеральных Штатов, они из него извлекли. Возвращение нидерландского судна из Франции с грузом гаудских курительных трубок на борту из-за того, что французские портовые власти настаивали на уплате разорительно высоких таможенных пошлин военного времени, узаконенных в 1692 г., глубоко возмутило нидерландских купцов и мануфактурщиков.

Людовик предложил договориться; Генеральные Штаты отправили в Париж свою делегацию, и нидерландские и французские посредники на протяжении многих месяцев по три раза каждую неделю вели дебаты по поводу тарифов — но без малейшего успеха. В частной беседе с нидерландским послом в октябре 1698 г. Людовик лично пустился в пространные рассуждения об импорте во Францию китового жира и испанской шерсти, отказавшись пойти навстречу нидерландским требованиям о снижении тарифов. Тем временем Генеральные Штаты отказались уступить базу в Пондишерри в Индии, которую ОИК захватила у французов ценой больших потерь в 1693 г., но которую Республика должна была вернуть Франции по условиям мирного договора. Только в июне 1699 г. Соединенные Провинции и Франция, наконец, согласовали новый тарифный список, устанавливавший французские тарифы на голландские тонкие полотна и большинство других товаров примерно посредине между уровнями 1664 и 1667 гг. Это был максимум того, что могли достичь голландцы; но эпизод с тарифами оставил после себя привкус горечи, укрепив в Республике впечатление, что Людовику XIV невозможно доверять, и что безопасность Республики и ее судоходство и коммерцию еще нельзя гарантировать.