Стреляй, напарник! Дилогия - Андрей Олегович Белянин

– О, так вы называете это ссорой? – тут же влез с комментарием возмущённый Ашас. – Стыдитесь, Всеволод, у вас редкий талант преуменьшать размеры свершившейся трагедии. Доктор, послушайте меня, как более компетентного свидетеля тех событий. Там имела место вовсе не ссора, а самая настоящая разборка, с наездами, взаимными оскорблениями и крупномасштабной потасовкой. Понять, в чью пользу она завершилась, не представляется возможным, так как сражение было прервано решительными действиями капитана, положившей конец всем распрям одной-единственной, но довольно мощной молнией из собственной руки. И да, я подтверждаю, что действующими сторонами вышеперечисленных безобразий являются Шпак и наш дорогой друг Тимохин. Но если что, то я был на его стороне!

– Печально, – посетовал Борменталь, массируя пальцами переносицу. – В том зале собралось почти с полсотни народу, а вы, Александр, умудрились повздорить с двумя из них, которых как раз стоило бы оставить в покое.

– Не понял, – вышел из своих раздумий Саня. – Капитана, допустим, и вправду не стоило злить, тут я каюсь. С ней как-то непроизвольно всё вышло. Но почему надо было поощрять хамство Шпака? Он что, какой-то мажор, сынок бугристых родителей?

– Парадокс заключается в том, – пустился в пространные пояснения док, – что у него… кстати, его зовут Владимиром, так вот, у Владимира замечательные родители. Да-да, обычные, но очень хорошие люди. Его мать медицинский работник, не сверхвыдающийся талант, но очень отзывчивая и ответственная. А его отец – герой труда, проработавший всю жизнь на заводе и принимавший участие в ликвидации аварии на ЧАЭС. О них хорошо отзываются родные и знакомые. И вот у таких родителей вырос не совсем воспитанный сын. Он с малых лет отличался наглым и грубым поведением. Будучи учеником старших классов, он уже имел приводы в полицию и состоял на учёте в подразделении по делам несовершеннолетних. Дальше больше, но перечислять все его, так сказать, заслуги утомительно. Просто поверьте мне на слово, Владимир очень неприятный человек.

– Сволочь, одним словом! – вынес свой вердикт Александр.

– Вот, опять! – встрепенулась Варвара, присоединяясь к беседе. – Опять ты выносишь своё суждение о других, а ведь сам ничем не отличаешься от него.

– О нет! – строго опроверг её заявление Борменталь. – Вот тут, Варюша, я позволю себе с тобой не согласиться. Да, у Александра присутствуют в характере некоторые жёсткие черты, но всё равно его психотип разительно отличается от психотипа Шпака. Приведу конкретные примеры. Оба они грубы, вспыльчивы и склонны к агрессии. Но при этом Тимохин однажды попал с переломанными рёбрами в больницу из-за того, что выступил против толпы хулиганов, защищая более слабых ребят. А вот Владимир в похожей ситуации, наоборот, руководил толпой, избивающей одного парня из-за девушки, которая нравилась самому Шпаку. Теперь понимаешь разницу в их поведенческой линии?

Почему-то не желая отвечать на такой простой вопрос, Варя мельком глянула на дока и, не говоря ни слова, опять отвернулась к окну. Борменталь же немного подождал ответа, но, поняв, что скорее всего его не получит, хмыкнул и обратился к остальной компании:

– Вот с таким, мягко говоря, неприятным человеком вы сегодня повздорили.

– Ну таких, как он, полно, – скептически проговорил Александр. – Что же, нам всех их бояться и спускать на тормозах все их милые шалости?

– А вот тут вы не правы, – кусая губу, не согласился с ним Борменталь. – Но мерзавцы всегда ярче себя выпячивают, чем порядочные люди. И проблема в том, что Шпак протеже Долорес Франтиковны.

– Ого! – воскликнул поражённый Всеволод.

А Ашас протяжно присвистнул и, склонившись, дружески хлопнул Тимохина по плечу.

– Друг мой, вы таки конкретно попали. За то непродолжительное время, что мы имели удовольствие лицезреть эту «очаровательную» даму, я получил полное представление о её характере и могу с уверенностью составить ваш гороскоп на будущее. Так вот, Александе́р, у вас отныне нет будущего. – Понизив голос до доверительного шёпота, который, однако, был слышен по всему салону, он предложил: – Примите мой совет. Во время сегодняшних ночных событий найдите где-нибудь точку прорыва и падите смертью храбрых в бою с нечистью. Поверьте, для вас это наилучший вариант в создавшейся ситуации.

– Отвали! – хмуро буркнул парень и уточнил у дока: – Значит, Шпак пользуется покровительством капитана Долорес?

– Да, – подтвердил тот. – Только она капитан Лигунова. Долорес – это имя и вкупе со званием не произносится.

– Скажите, доктор, – опять-таки осторожно влез в разговор Всеволод. – А как человек с такими характеристиками, как у Шпака, попал в протеже к старшему офицеру? Как он вообще попал в штат Комитета? Разве у нас нет психологов, которые проверяют людей на профпригодность во время вербовки?

– Ну, психологи конечно же есть, – ответил Борменталь. – Но Шпак был принят на работу в обход отдела кадров, по личной инициативе Долорес Франтиковны. Да-да, представьте себе, – добавил он, видя удивление на лицах собеседников. – Ему, честно говоря, светил тюремный срок по какой-то уголовщине. Но вместо этого в связи с ходатайством капитана его взяли в Комитет оперативником, на испытательный срок, который длится уже три года.

– Бардак! – злобно фыркнул Тимохин. – Кругом один блат и коррупция.

– Увы! – Борменталь вынужденно развёл руками. – Я бы сказал, что «вот в такое нелёгкое время мы живём», но это была бы неправда. Ибо эти два понятия – блат и коррупция – существуют в человеческом обществе испокон веков. И боюсь, что они неистребимы.

– Ну как неистребимы? – не согласился с ним Долгоруков, на которого порой накатывало желание подискутировать на социальные темы. – Всё зависит от социального строя. Вот если бы удалось построить коммунизм, не тот социализм, что был в СССР или что есть сейчас в Китае, а тот самый коммунизм, где от каждого по способностям, каждому по потребностям… Так вот, при таком строе коррупции просто не было бы места. Потому что там у руля стояли бы люди, заинтересованные не в личной выгоде, а в успехе общих предприятий и деяний. Следовательно…

– Да не мели ты чушь! – резко оборвал его Тимохин. – Где ты найдёшь таких людей, чтобы стояли у власти не за собственный интерес? Вся беспросветность человеческого общества в том и заключается, что к власти лезут алчные, корыстные люди, для которых понятия чести и совести вообще не существует. Только личная выгода толкает их на этот путь. Под выгодой я имею в виду не только денежный интерес, но и прочие соблазны: кому-то нравится слава и почёт, кто-то упивается ощущением самой власти. Но в любом случае спутники этих людей – тщеславие, алчность и корысть, а раз так, то никакого другого общества, кроме капитализма, с ними не построишь.

Всеволод, судя по его виду, готов был отстаивать свою точку зрения, но Ашас вовремя задал доктору насущный вопрос, положивший конец всем дальнейшим дискуссиям:

– Куда мы едем, док?

– За город, – просто ответил Борменталь.

– Видим, что не