Город, который боролся - Стивен Майкл Стирлинг

— Кольнари идут сюда, — сказал Джозеф.

Он передислоцировался в тень кустов и наклонился, двигаясь с опытом, обретенным им в закоулках и подворотнях собственного детства, а в последнее время и в охотничьих угодьях своего вождя.

Бог все же не отвернулся от людей окончательно. Слух у кольнари был значительно хуже нормального человеческого: он попросту был не нужен в разреженном воздухе их родного мира. Амос пополз терпеливо, как охотник, поджидающий сикатута.

«Бог наших отцов, будь сейчас со мной, — молился он от всей души. — Укрепи мою руку против этих детей Преисподней».

— Эй, дерьмо собачье, что привело вас сюда в эту чудесную ночь? — отчетливо прозвучал голос Джозефа. — Устали колотить собственных матерей или ищете овец?

Амос поежился от страха. Они делали ставку на то, что враг не знаком с тактикой партизанской войны, на его самонадеянность. Или ожидали, что кольнари глупы, а это было очень опасно.

Топот ног приближался: тяжелый шаг Джозефа и легкие быстрые шаги уроженцев проклятой планеты. Джозеф промелькнул между деревьев с опущенной головой, напряженно работая руками и ногами. Его преследователи, казалось, напротив, потеряли равновесие и топтались на месте, словно оказавшись на луне с низкой гравитацией. Их глаза и развивающиеся сзади гривы светлых волос блестели в свете искусственных звезд, а в движениях была грациозность лебедей, принимающих бой, от которой щемило душу. Они были одновременно прекрасны и невероятно страшны, и он боялся их, но в руках у них с Джозефом были длинные ножи.

Он выступил вперед. Пираты остановились резко, практически моментально. Их головы повернулись, чтобы подробно разглядеть его. Изобретая свою техническую новинку, Джоат рассчитывала именно на это. Сканер моментально определил расположение их глаз.

Эта штуковина, которую он носил на портупее у себя на груди, пискнула. Затем она раскалилась, и ему пришлось долго возиться, чтобы отцепить ее и бросить в сторону. Пираты остолбенели, словно на ходу натолкнулись на железную стену. Они закричали, словно это железо было раскаленным добела, и упали на колени, от безумной боли раздирая себе лица.

«Кричите, собаки, — удовлетворенно подумал Амос. — Кричите, как кричал Бетель, как кричала Пэтси».

Крики боли не должны были привлечь внимание на SSS-900-С, когда ее держал в своем кулаке Высший Клан кольнари.

Еще с дюжину мужчин и женщин показались на грани тени и света. В руках у них были режущие инструменты и длинные, тускло мерцающие синтетические трубы. Амос, потянувшись за спину, извлек из ножен изогнутую саблю с характерным звуком, всегда возникавшим во время трения железа о железо: это движение в танце с оружием отрабатывалось так долго, что стало бессознательным, как дыхание. Головы кольнари одновременно повернулись на этот звук, теперь на месте их уничтоженных глаз были красные круги, из которых по щекам текли кровавые слезы. Они выли от мучительной боли, но шли к нему, скаля зубы от ярости.

— Быстро, но осторожно, — скомандовал Амос остальным, приближавшимся к своим жертвам.

После этого им придется выбросить одежду в утилизаторы и пройти полную санитарную обработку и очистку.

За спиной ослепленных пиратов стоял Джозеф, а за ним — с полдюжины жителей станции. Два ножа сверкнули в его руках.

— Ну же! — сказал Амос.

— Мне следует выполнять вскрытие, достопочтенный господин? — спросил евнух-медик визгливым заискивающим голосом.

Билазир т'Марид смотрел на тела, принесенные в отдельных сумках. Сумки-то отдельные, но кто знает, что куда попало? В одной сумке, насколько он мог судить, вполне могло оказаться на несколько частей больше или меньше.

— Тварь, — сказал он одному из евнухов, ударом отбрасывая его в сторону, — когда у людей проломлены черепа — как в данном случае, — выдавлены глаза — как в данном случае, — перерезаны шеи до позвонков — как в данном случае, — а тела изрезаны на куски — как в данном случае, — это значит, что они мертвы. Вскрытие в данном случае совершенно излишне. — Голос аристократа был ровным и приятным, как обычно, но раб-медик склонялся в поклоне все ниже и ниже с каждым словом, будто это были удары электрического кнута, обычно используемого в таких случаях. В конце концов, все евнухи умели лишь ныть.

— Сейчас же прекратить, — распорядился Билазир. — А теперь займемся этим, это мне интересно.

Врач закрыл сумки, содержащие части тел двух расчлененных кольнари, и поспешил к неповрежденной жертве несчастного случая. Относительно неповрежденной, конечно. Он провел рукой по матовой материи, и она стала полностью прозрачной.

— Что бы ни стало причиной его гибели, это совсем не доставило ему удовольствия, — сказал Билазир Сиригу, смотревшему в широко открытые выпученные глаза покойного. Уже настойчивым тоном, он спросил: — Что ты думаешь, тварь?

— Это не совсем ясно, достопочтенный господин. Причиной его смерти стали либо разряд тока, либо декомпрессия. Вот сюда был нанесен удар. Посмотрите, здесь пятно от ожога, на плече, прямо под челюстью. Как только он повернулся лицом к опасности, это ударило его сзади.

— Это и слепому ясно, — насмешливо отозвался Билазир. — Иди. Мумифицируй тела.

— И что вы намерены предпринять, т'Марид? — спросил третий из присутствующих аристократов-кольнари.

— Предпринять, господин капитан т'Варак? — переспросил Билазир, оборачиваясь с безукоризненно вежливым выражением.

Присутствие т'Варака развлекало Билазира. Иметь врагом кровного родственника всегда интереснее, чем врага на стороне, к тому же он и более предсказуем. Он лениво махнул рукой, обводя и покрытую росой траву, и голографии, изображающие голубое небо Земли с растянувшимися по нему облаками. Температура здесь была гораздо ниже комфортной для кольнари, но они могли переносить и гораздо более низкую, не испытывая никаких неудобств. Никому из них не надо было никакой другой одежды, кроме шортов и ремней, использовавшихся для переноски инвентаря и оружия. Для того чтобы подчеркнуть свой статус, знать носила длинные мантии без ворота из «мокрого шелка» и драгоценности из украшенного резьбой серебра с огненными опалами родного мира. Свои волосы до плеч они зачесывали назад роскошным водопадом и скрепляли заколками из бивней морских слонов, драгоценных металлов и острых, как нож, перьев птиц с планеты Кольнар.

Билазир потянулся. Его мантия была строгой и простой, отливающей белым, с золотой и цвета индиго отделкой.

— Я буду наслаждаться красотой этого места. Настолько совершенной и трагической, так как вскоре она исчезнет, словно ее никогда не существовало. — Он добавил классическую цитату о скоротечности жизни и о смерти, исполненную в трех тональностях.

Собеседник буквально запылал от ярости, как раскаленный металл. Его можно было принять за близнеца Билазира, если бы не золотая заколка для волос вместо серебряной и не раздраженное выражение лица. Билазир никогда не показывал врагу своего истинного настроения.