Великое зло - М. Дж. Роуз

– Гвенор? – переспросила Ева.

Жас кивнула.

– Это его мать. В смысле, мать Бриса. Я все объясню, когда Эш появится. – Она посмотрела на Гаспаров. – Когда он сможет приехать?

– Полиция готова передать его нам на поруки, – сказала Минерва. – Они только хотят убедиться, что ты не будешь предъявлять обвинение.

– Боже, нет, конечно! Какое обвинение? Все дело в запахе. Я знаю точно.

* * *

Через полтора часа все снова собрались в гостиной. Робби сидел на диване рядом с сестрой, Минерва напротив, а Эш и Тео заняли места по разные стороны камина.

Эш выглядел куда хуже, чем Тео: бледный, в синяках. Из-за сломанных ребер он передвигался с большой осторожностью и на Жас не смотрел.

Ева суетилась, пытаясь разрядить обстановку.

– Хотите кофе, дорогая? – спросила она у гостьи. – Или чего-нибудь покрепче?

Жас подержала в руке высокий хрустальный бокал сухого вина. Вдохнула его букет и представила, что сейчас скажет. С чего же начать?

Ева присела рядом с Минервой. Все молчали, выжидательно глядя на Жас. Все, кроме Эша. Он по-прежнему отводил глаза.

Жас кашлянула. Поверят ли они ее истории? Не решат ли, что она сошла с ума? Она вечно этого боялась. И куда это, спрашивается, ее завело?

Она опять прочистила горло. Время волноваться о том, что скажут люди, прошло. Есть шанс срастить трещину между братьями и предотвратить будущую катастрофу. Упустить его нельзя.

Она обратилась к Тео Гаспару:

– Полагаю, в прошлой жизни ты был кельтским жрецом по имени Овейн.

Повернулась к Эшу:

– А ты – Брисом, сыном Овейна. Думаю, Наоми была женой Овейна и матерью Бриса. Ее звали Гвенор. Если все в мире устроено так, как утверждает Малахай, так, как полагают последователи буддизма и индуизма, наши души возвращаются на круги прошлых жизней, получая возможность все исправить. Круг за кругом, снова и снова. Вы оба – участники трагедии, которая свершилась тысячелетия назад.

Жас умолкла. Теперь самое трудное. Тео. Как сказать ему, что он был жрецом, который принес в жертву единственного сына? Как заявить Эшу, что в этой жизни он карает брата за малодушие Овейна: согласие совершить мерзкое жертвоприношение, которое уничтожило мать Бриса, Гвенор? Как убедить их, что душа давно умершей Гвенор – любимой жены и матери – возродилась в Наоми? И что оба брата, погрязшие во взаимном разрушении, снова сломали ей жизнь?

Они пронесли бремя вины сквозь тысячелетия. Но сейчас наконец получили возможность извлечь из прошлого уроки и что-то изменить. Для них обоих наступил момент исправить карму.

А для нее?

Жас потянулась к бокалу. Красная нить по-прежнему обвивала ее руку и скользила по запястью. Девушка проследила взглядом за неосязаемым тканым узором, который ее защитил.

– Ева?

– Да, дорогая.

– Меня спас ваш браслет. Я сосредоточилась на нем, и он притянул меня в настоящее. Спасибо.

Ева лучисто улыбнулась.

– Ну что вы, дорогая…

Жас смотрела в глаза этой старой женщины и понимала, что прошлое больше не преследует ее. Рассказав о своей роли в смерти деда, Ева поборола внутренних демонов и смогла двигаться дальше.

Им всем придется через это пройти.

На краткий миг сердце наполнила тоска. По тому, что потеряно. По тому, что ждет впереди, если она хочет исцелиться и идти дальше. Жас опять коснулась алой нити на запястье. Теперь она понимает, к чему подталкивала ее судьба. Почему она не видела раньше, ведь это было так очевидно? Ее работа. Намеки Малахая. Их разговор по телефону. Но она не вняла подсказкам.

Жас знала, что Малахай всю жизнь искал именно ее. Давно утраченный инструмент памяти. Живой инструмент. Именно поэтому он защищал ее и охранял, порою чисто инстинктивно. Вот почему не желал, чтобы она приезжала сюда. Жас оказалась воплощением тех реликвий, поиску которых он посвятил жизнь.

Теперь ей придется решить, примет она этот дар – или отвергнет. Но независимо от решения нужно сопоставить возможности, оценить сложность задачи – и выбрать. Она провела большую часть жизни, прячась и отрицая. Смерть матери. Разочарование в возлюбленном. Даже беременность – она не признавала ее до тех пор, пока не потеряла ребенка.

Жас глубоко вдохнула и начала рассказ.

Жас и Робби решили остаться на острове до тех пор, пока Жас не оправится. И Ева, и Минерва настаивали, чтобы это время они провели в «Лесных ручьях».

Утром, после завтрака, Жас куда-то позвонила. А потом позвала Робби погулять. И поговорить.

Тропинка вела их от особняка в глубь леса.

Прошлым вечером, когда Жас рассказала историю, восстановленную ею из фрагментов регрессий, в гостиной на долгое время повисла мертвая тишина.

Молчание нарушила Минерва, спросив о чем-то, потом к ней присоединилась Ева. Братья не проронили ни слова. В конце концов Тео пробормотал «спокойной ночи», ни к кому конкретно не обращаясь, и вышел. Эш, который не решался поднять на девушку глаза с самого возвращения из больницы, удалился, прихрамывая, через несколько минут…

К завтраку братья Гаспары не вышли.

Робби заметил:

– Им нужно время, чтобы переварить то, что ты им сказала.

– Думаешь, они поверили?

– Мне кажется, Тео поверил. По крайней мере, задумался. А Эшу потребуется какое-то время. Ему сейчас не до рассуждений: ведь он едва не причинил тебе вред. Но найденная тобой металлическая звезда, родимое пятно Гвенор, такое же, как у Наоми, – даже полный циник не рискнет назвать это совпадением.

Тропинка, петляя, вела их через сосновую рощу. Жас глубоко вдохнула резкий аромат хвои.

– Надеюсь, у них все наладится.

– И я.

Робби помолчал. Обнял ее за плечи.

– У тебя тоже наладится.

Так, обнявшись, они пошли дальше. Через несколько минут Жас сказала: «Здесь».

Робби растерянно огляделся.

– Где?

Сначала он ничего не заметил. А затем увидел дом в викторианском стиле, почти целиком спрятанный за орешником, падубом и вязами.

– Что это такое?

По кирпичным стенам вился плющ, закрывая кое-где окна. Кто высадил плющ и глицинию у крыльца? Фантин? Она прожила здесь долгие десятилетия. И год за годом следила, как побеги поднимаются все выше, достигают крыши.

– Пойдем, я кое-что тебе покажу.

* * *

Когда Жас после завтрака позвонила Эшу, тот сказал, что в десять ему назначен прием у врача. Но, конечно, если она хочет показать Робби его жилище, он не возражает. И оставит дверь незапертой. Может быть, это был его способ извиниться. Если и так, подумала Жас, почему нет? Ему нужно время, чтобы принять случившееся.