Рыкарь - Никита Гримм

неба, принося тепло и какое-то хорошее и доброе настроение, которого не было всю зиму.

Я понемногу начал восстанавливаться после тех событий. Если действия на Байкале не были для меня чем-то выходящим за рамки моего опыта (ну, не считая вызова из посмертия князя Боярского), то события в Крестах меня действительно подкосили. И да, спасибо Яне и Саше Кобылину. Они меня вытащили из скорлупы, которая начала появляться… И да, с Яной мы сблизились… Ну, вы понимаете… Император не приглашал меня больше к себе, но обещания свои сдерживал. Первым стал доступ к библиотеке Долгоруковых. Целый месяц я мог прибывать в поместье Долгоруковых, которое контролировалось Тайным Приказом, и копаться в записях. Каждый день, после учебы, а иногда и пренебрегая ей, я приезжал в поместье и переписывал, копировал все, что могло меня заинтересовать… А интересовало меня все, в особенности то, что касалось родовой школы Жизни. Вот честно скажу, я — дурак, и нужно было просить больший срок. Как только месяц закончился, а это был как назло февраль, мне сразу сказали — баста! В лучшем случае я смог вытащить одну двадцатую часть из всего багажа знаний рода самых знаменитых Лекарей империи…

Вторым стало приглашение моего деда на Императорский Бал, посвященный Дню Весеннего Равноденствия. Приглашение было "+1", что автоматически определило мое присутствие на Императорском Балу… На который, честно говоря, мне не хотелось ехать абсолютно…

— Готов. — Ответил я, бросая последний взгляд в зеркало, и поворачиваясь к деду.

А тот был хорош! Парадная форма полковника Тайного Приказа, три ряда наград на левой стороне, отдельно орден Князя Владимира в черно-алой ленте на шее со скрещенными мечами третьей степени, который присваивался строго за боевые заслуги офицерам империи. Черный китель с высокой стойкой воротника с золотыми погонами и такими же аксельбантами, широки золотые лампасы на прямых классических брюках, остроносые лакированные черные туфли, в которых можно было увидеть свое отражение. На поясе деда висели ножны с офицерской саблей, обвязанной георгиевской лентой…

— Деда, я тебя впервые вижу в парадном мундире! Великолепно выглядишь, меня прям гордость берет! — Улыбнулся я, осматривая дед.

— Отстань! Мне самому как-то уже и неудобно… Столько лет не надевал на себя эти тряпки… Как будто эти тряпки говорят о том, что я делал на службе… — Выдохнул дед.

— Деда… — Позвал я.

— Что? — Волков — старший поднял на меня глаза.

— Ты три дня как приехал в Петербург, и каждый день ты сам на себя не похож. Может, ты поговорить о чем-то со мной хочешь, но не решаешься? — Прищурился я.

— Эх, если честно, очень хочу. — Выдохнул дед, присаживаясь на кровать, — просто не знаю, как об этом говорить. Вот, знаешь, я людей ломал на допросах морально, а вот как говорит с собственным внуком — ума не приложу…

— Ты хочешь поговорить о Боярских?

— Да, — Кивнул дед, вздыхая, — ну, ладно, я начну, как могу… Во-первых, я никогда не знал, кто является твоим настоящим отцом, просто старался воспитать тебя, как своего внука. Может быть, Александр и Елизавета и относились к тебе иногда с некоторым холодком… Но и ты его пойми — для них ты всегда был напоминанием того кошмара, через которое прошла твоя мать… Я не знаю, как она прошла через все это… Но и пойми такой момент — даже, когда Боярских начали вырезать по всей империи, она никому не выдала, что ты — внук князя и сын наследника рода… По сути, она спасла тебя еще в младенчестве. А Илья… Я не знаю, при каких обстоятельствах и как его заставили насильно взять Елизавету, но не думаю, что это произошло по его добровольному желанию… Думаю, Долгоруков смог и на него найти рычаги… Или создал аркан, влияющий на мужчину… ну, ты понимаешь как и сам… Все-таки, ты сам медик, все прекрасно понимаешь… Во-вторых, я всегда считал и продолжаю считать тебя своим внуком. Ты — Волков. Для меня, для Василия Ивановича, для Софьи. Мы все из одной стаи…

— Я понимаю, деда, и зла ни на кого из вас не держу… Только вот действия императора… — Начал было я, но дед меня перебил.

— Согласен, действия императора импульсивны, резки, жестки, даже жестоки… Но только и его можно понять отчасти — он просто старается удержать империю в целости… Может, он и не мастерски себя ведет, и его интриги бывают топорны, а действия жестоки с точки зрения человечности… Но и ты пойми — иначе его никто не учил… Он делает все так, как умеет, а слова против никто ему не говорит… А иногда стоило бы.

— Я все это понимаю, деда, но просто так принять не могу. — Покачал головой я.

— Принимать ты это и не должен. Главное, чтобы ты понимал, когда можно сказать слово против, а когда лучше промолчать. — Кивнул дед.

— Пока я ничего не могу, и слова против не могу сказать, пока мы можем только молчать. Но я добьюсь того, чтобы наше слово тоже будут слушать. — Я покачал головой, — я не хочу, чтобы в империи было множество людей, которые будут требовать от меня исполнения своих желаний и требований, которые нужны им.

— Это хорошая цель, Матвей, действительно хорошая. — Улыбнулся дед, — но пока нам лучше не опаздывать на бал, тем более, машины сопровождения Имперской Канцелярии уже прибыли. Идем?

— Идем. — Кивнул я.

Мы вместе покинули квартиру. На улице нас действительно ждали две черные машины с эмблемами "Астарта" на капоте и гербами Имперской канцелярии на передних дверях. Водитель предупредительно распахнул заднюю дверь перед нами, и мы с дедом заняли места в салоне. Две машины с тихим рокотом выдвинулись в сторону Зимнего Дворца…

У самой зимней резиденции Рюриковых мы двадцать минут потратили на движение ко входу во дворец со скоростью улитки. Все машины двигались, но у красной дорожки притормаживали, где слуга встречал почетных гостей, с поклоном открывая заднюю пассажирскую дверь и выпуская князей и бояр со своими дамами, чиновников, промышленников и сановников на обозрение столичных журналистов и фотографов… И каждый из них двигался медленно, вальяжно, с некоторой ленью и явным выражением превосходства на лицах…

Разительно отличались в толпе этих богачей и влиятельных людей военные офицеры и служащие полиции и Тайного Приказа. Подтянутые, строгие, внимательные… Собранная фигура, цепкий взгляд, строгая выправка… Даже в классических костюмах каждый из них выделялся на фоне "гражданских"…

Нас также выпустили на красную дорожку, ведущую к парадному входу дворца. Мы спокойно прошли и поднялись по ступеням под вспышками фотокамер,