Тайна архангела - Лиля Ветрова

колонны до другой. Здесь все хранило его бесчисленные образы. В разных чертах лица, разных скулах, разных одеждах, они все были похожи друг на друга чем-то внутренним, схваченным иконописцем как моментальный снимок.

Под главным куполом — изображение Святой Троицы: Бог-сын на коленях Отца. А ниже, среди маленьких ангелочков, парящих на двух крылышках, восемь архангелов небесного царства. Не был забыт здесь, Иеремиил стоял плечом к плечу старшего брата, такой же юный и похожий на себя. Они все неразличимы в лицах, но, если закрыть глаза ладонью и представить каждого, угадаешь существующий лик, различие в силе, в глазах, в несущейся в мир символике братьев.

На боковых дверях алтаря — два архангела. Михаил — на правой стороне по левую руку от Христа, отделенный предусмотрительно от Гавриила длиной прохода до следующей дверцы. На левой стороне, рядом с Богоматерью, — архангел вдохновения. И опять только взгляд говорил все: извиняющийся и безмятежный напротив пронзительности. Соединенных царскими вратами ангелов.

Восковые свечи горели во множестве, позолотой переливаясь в застеклении икон. Над балконом — вестник Апокалипсиса, старший архангел на крылатом коне, и звук трубы сквозь роспись краски вырывается наружу, исполняя пение церковного хора. Ведется соло, тянутся за ним голоса… Они знают свое дело. Они — лучшие на этой службе.

Люди стояли нестройными рядами. Крестились поминутно. Чьи-то взгляды, пойманные случайно, теплые, посланные на икону. Чьи-то свечи, тающие в руках.

Они останавливались, кланяясь перед образом, крепко вливая воск в подсвечник. Они шептали слова и прикасались губами к стеклу. Храмовая икона на правой стороне. Михаил в свисающих кулонах, кольцах на звеньях протянутых цепочек. Они были преподнесены ему в дар.

Он предпочел левую колонну. Вплотную к стене, незримый и скромный в бежевом костюме, стоял первый архангел. На бедре у него как влитой сидел меч.

Он крестился так же, как и остальные. И отличался от прихожан лишь тем, что был невидим. Он слушал возвышенные песнопения и смотрел, как люди подходят, ища его у изображения лица. Рядом с его рукой — еще одна икона. Маленькая, напоминающая об одном далеком чуде, в честь которого и был заложен этот храм… Он внимал обращенным к нему просьбам, большим и малым, страстным и спокойным, влюбленным и произнесенным вполголоса, оставшимся в сердцах и не сорвавшимся с языка. И каждый поцелуй губ отдавался на краях его одежды.

Сюда приходили и уходили. Молились воскресной молитвой. Просили и убегали по делам. Заходили беременные, на девятом месяце, ходатайствуя о покрове у того, кого совсем скоро хотели ощущать рядом со своей больничной постелью.

Михаил наблюдал, как трудятся под сводами ангелы молитвы — золотистые духи Салафиила. Как служат, стараясь, свою небесную службу, помогая людям, исправляя то, что по несовершенству могли упустить они. Архангел оставался незрим и для небесных сил. Чтобы не смущать. Зачем?.. Он еще помнил, как однажды золотистая девушка, заметив его, разнервничалась и нечаянно влетела в стенку. Вместе с Библией. Ведомо ли…

Вчерашняя зачистка территории прошла бесплодно. Но мысли Михаила теперь были далеки от нее. Он был тут, и глаза его думали в глубине темных бликов. Единственное, о чем он молился теперь, — это о мире. А еще о своих ангелах.

Радослав стойко перенес удар. И не было амбиции, которая встрепенулась бы среди переживаний за то, как легко облапошили его демоны. Без звука генерал переместился, согласно приказу, в Африку. Рафаил вчера дольше всех носился, проверяя, все ли его девушки на месте. К счастью, обошлось без жертв. Мил… Михаил не переставал думать о нем. Как и об Агнесс. Но он радовался, видя в ее глазах поддержку, возмещением за тот спор, что случился между ними две недели назад. Вечером она извинилась перед ним за непонимание…

Как на живой пленке фильма, Михаил видел жизненные ситуации, судьбы и проблемы, зная, кому должен помочь сам, а чьи просьбы переадресовать своим братьям или ангелам, кому придется подождать, а кому лучше и не познать того, о чем он или она сейчас, сами не ведая зачем, просят. Архангел успевал все, живя на небе и не оставляя Земли.

Михаил поднял запястье, чтобы поправить прядь светло-ореховых волос. Но его пальцы не коснулись лба. Кисть руки быстро и бесшумно опустилась на левое бедро, сжимая рукоять меча. Это была посылка дерзости. И выход на контакт.

Архангел развернулся на девяносто градусов. Его глаза из-под темных бровей устремились вперед.

— А ты бодрствуешь, даже когда дремлешь. Да, дорогой моему сердцу?.. — проговорил чей-то тихий и глубокий голос.

Через повеявший далеким кующим льдом холод материализовался в храме сверкающий силуэт. Напротив Михаила возник великолепно сложенный, рослый, как и он сам, мужчина с резкостью красивыми аристократическими чертами лица. Его широкие плечи были закованы в золотящуюся кольчугу, черные брюки облегали узкие бедра, перехваченные широким кожаным поясом. На поясе были закреплены отливающие глянцем зловещие ножны. Он стоял уверенно, широко расставив ноги и упирая костяшки пальцев в бок. Почти на каждом пальце красивых белых рук было надето по золотому кольцу, на шее тяжелым грузом висела золотая цепь. В левом ухе бриллиантом светилась серьга. У него были длинные волосы. Золотистые, яркие как солнце, они были тщательно зачесаны назад и убраны за уши, оживляя светлую кожу чистого, как лунный свет, лица. Тонкие очерченные губы были сложены в ухмылку, прямые линии переносицы уверенно шли, ускоряясь вниз легким загибом с хищным разрезом раздувающихся ноздрей. Темно-карие, цветом один в один как у Михаила, глаза, обрамленные русыми бровями, с насмешливым вызовом смотрели на архангела. Но в отличие от взгляда первого архистратига в них не было ничего доброго, лишь не скрываемая за язвительностью злоба и ужасающая черная топь, будто вся бездна Земли собралась в этих страшных и влекущих, как водоворот, зрачках.

Мужчина пришел не один. По бокам от него стояли, вольно касаясь его плеч, две модельные красавицы. Иссиня черная брюнетка с длинными жгучими волосами и прозрачными голубыми глазами, щедро подведенными синим карандашом и играющими внутри холодным пламенем, была одета в короткое чешуйчатое платье цвета морской волны с глубоким вырезом на высокой груди, а ярко рыжую даму, худую и высокую, перехватывала лишь короткая черная юбка и блестящий топ, удерживаемый лентой на белеющей шее. Обе девушки были на высоких шпильках, однако все равно оставались существенно ниже своего спутника. Их взгляды вперились в Михаила, а длинные ногти скребли о кольчугу мужчины.

— Здравствуй, Михаил, — вкрадчиво проговорил гость. — Ты первым не здороваешься теперь, да?..

— Здравствуй, Самуил, — ответил первый архангел. — Я