Фактор внешности - Гленн О'Брайен

На вечеринку в клуб Оу-Джи явилось несметное количество народу. Знаменитостей было много, но Кару и Казанову среди них я не увидел. Выпив несколько бутылок «Кристалла» с «Терминаторами», я уехал домой, положив в карман свою долю призовых.

На машине была прилеплена записка от Кары.

«Чарли, это Кара. Ты был великолепен. Я в восторге. Ты настоящий герой. Спасибо тебе огромное за победу. Все было чудесно. Мы поговорим с тобой как-нибудь вскоре».

Что-то здесь не так. Тон послания слишком уж легкомысленный и веселый. Такие письма обычно пишет человек, желающий скрыть, что у него крупные неприятности. Я прочитал текст снова, но во второй раз он не показался мне таким уж подозрительным.

Возможно, я слишком устал и в голову лезла всякая ерунда. За время работы в фэшн-бизнесе я стал повсюду усматривать подвох и утратил способность доверять людям и их словам. Слишком часто за прекрасной внешностью супермоделей мне приходилось обнаруживать крайнюю степень обычной мелочной стервозности и лживости.

Я не мог прийти в себя, вспоминая Кару на трибунах рядом с Казановой. На следующее утро я позвонил ей на мобильный, и она сняла трубку. Красавица вернулась к работе.

— Кара, что ты делала с этим подонком?

— С каким подонком?

— Ты знаешь с каким. С Казановой!

Я был очень раздражен, а она явно смутилась.

— С ним? Ничего! Просто была на матче. Он к тебе хорошо относится. Знаешь, ты ему нравишься…

— Потрясающе!

— Я что, не могла прийти посмотреть на твою игру?

— Правда?

— Правда. Не будь дураком.

Мне было трудно поверить ей. Я знал, что она не любила никуда ходить одна, но вряд ли это оправдывало выбор спутника.

— В газетах пишут, что ты собираешься уйти к нему из «Мейджор».

— В газетах? Только в «Нью-Йорк пост», Чарли. В «Уолл-стрит джорнал» ничего не пишут.

— Верно.

— С какой стати я должна к нему уходить? Зачем мне оставлять «Мейджор»?

— Не знаю, но Зули это сделала.

— Зули способна еще и не на такое. Она сумасшедшая. Сам знаешь. Ей всегда не хватает внимания окружающих. У нее мечта, чтобы на деревьях вместо листьев росли доллары.

— Пожалуй, ей бы не помешало, если бы на деревьях росли банки с порошком.

Кара рассмеялась:

— Вот видишь, сам знаешь, в чем дело.

— Но согласись, немного странно твое появление там вместе с врагом агентства.

— Он враг Ротти, а не мне. И не тебе. И если хочешь знать, его уже тошнит от Зули. Бедная, она так страдает. Мне кажется, настоящая причина ее ухода в том, что Роман не ответил на чувства Зули. А потом еще и отказал клиенту, который хотел ее заказать, написал в факсе, что вынужден принести извинения, но эта модель не получает такие ответственные контракты из-за своего недопустимого поведения.

— Что, правда? — Я вдруг понял, что стал относиться к Роману намного лучше.

— Ну да. А контракт был высокооплачиваемый.

— А Сьюзан планирует уйти?

— Чепуха. Уверена, что Зули все выдумала. Ты что, не понимаешь? Я ею восхищаюсь, она способна врать настолько самозабвенно, что, кажется, сама верит тому, что сочиняет.

Поскольку Кара отвечала на мои вопросы спокойно, я почувствовал себя излишне подозрительным идиотом.

— Извини. Но Казанова все равно производит впечатление подонка.

— Если бы ты с ним пообщался, то изменил бы свое мнение.

— Не думаю.

— Если будешь продолжать работать с нами, сам в этом убедишься. Он просто довольно своеобразный. Знаешь, эдакий староевропейский Дон Жуан. Постоянно играет свою роль. Послушай, я знакома с Данте еще с юности. Они со Сьюзан были женаты. И потом, ты склонен слишком уж преувеличивать его опасность. Он безвреден.

— Хорошо, хорошо. Пусть так.

Казанова — старый похотливый козел, я это знал наверняка, но, возможно, не будь он таким скользким и лживым, я бы еще мог его простить.

Обычно когда привозили цветы в офис, я знал, что они для Ротти, и относил их ей. И если она оказывалась на месте, то обязательно устраивала допрос.

— Кто прислал?

— Патрик Маккарти.

— Очень милые.

Если человек, приславший цветы, оказывался для нее незначительной персоной, она отвечала: «Ужасные». Или периодически велела мне отнести букет от ненужного ей дарителя какому-нибудь служащему в офисе пониже рангом. И уж если действительно букет был безвкусен, то она восклицала: «Хлам!»

Увидев вазу с розами у себя на столе, я, по обыкновению, отнес их ей.

— Красные розы? Они наверняка для тебя!

Я посмотрел на открытку, и оказалось, что Ротти права.

— От кого? — спросила она усмехаясь.

— Сьюзан!

— И что это значит?

— Что?

— Ты спишь со Сьюзан?

— Я? О нет!

Она посмотрела на меня поверх очков:

— А почему нет?

У меня на лице появилось настолько растерянное выражение, что она начала смеяться.

— Почему вы решили, что я с ней сплю? Разве она не может спать с кем-то другим?

— Не ревнуй.

Я решил оставить цветы на своем столе.

Ротти бросила мне вслед:

— Это так мило. Что за прелестная девушка! И я не представляю, кто бы ей мог подойти так же, как ты.

Я закрыл за собой дверь и ушел. Но Ротти позвонила мне через пару минут.

— Сьюзан хочет тебя.

— Пожалуй. Но я думаю, меня хотят многие девушки, как бы это ни было смешно.

— Я тоже так думаю, Чарли, но Сьюзан хочет тебя прямо сейчас, на каком-нибудь пляже. Она работает с Бруно Танцем. Ей там скучно, и она мечтает, чтобы ты был с ней. Ты должен поехать. У нее такая тяжелая работа.

— В чем проблема?

— Не знаю, она не говорит. Там нет Кенни Блума, уже хорошо. Но все равно поезжай и узнай, что с ней.

Я вернулся в ее кабинет, и она встретила меня с усмешкой.

— Послушай, я знаю, тебе она нравится. Так что не надо притворяться, будто тебе плевать. Может быть, проблему она просто выдумала. Что ж, воображаемые проблемы тоже проблемы. Вдруг она скучает по тебе? Лучше ты, чем Бруно.

— А что Бруно? Он спит с ней?

— Разумеется.

— Но он женат. У него красивая жена, да еще и дети.

— Господи, ну кто на это смотрит, Чарли! — Ротти усмехнулась и покачала головой: — Все фотографы спят с девушками, кроме тех, кто предпочитает мальчиков. Как думаешь, зачем они становятся фотографами? Потому что хотят быть рядом с красивыми девушками всегда.