Во власти речных ведьм - Ирина Арбузова

– Мряна! Задай этой ведьме!! – повелительно приказала Верфавия.

Куда там! Падаль еле держалась на ногах. Ее качало, лапы подламливались. Мряна попыталась хотя бы зашипеть. Но воздух выходил через прорехи в шкуре. Она печально с трудом выдала – «мря» и рухнула на пол, подложив передние лапы под голову.

– Ничего, мы тебя подлатаем, – заверила Верфавия и все свое кипящее зло направила на меня.

Ее руки уже тянулись к моей шее. «Опять придушат?!» – пронеслось в голове. И я вспомнила свой смертный страх! А Олег ничем не мог помочь. Лежал, словно связанный по рукам и ногам на каменном полу.

– Верфавия, дочь моя, не смей! Да как же это?! Ведьма?! Мертвая?! – возопил скрипучий сдавленный голос Ефирты.

– Она моя! Спасибо, что привела ее сюда. Тебе не помешать! – Победный гадкий вой. – Я, Верфавия, сильней и умней тебя, мамочка! – «Мамочка» было сказано пониженным тоном с явной издевкой и пренебрежением. Какая-то возня рядом. Кто-то больно удерживает за плечи, чтобы не упало мое обмякшее тело. И я ничего не вижу, кроме огромных горящих глаз Верфавии напротив моего лица. Они, как две луны, прожигают мою душу. Чувствую, еще чуть-чуть и я сгорю в этом огненном злобном взгляде. Страх, давящая темнота окутывает, пеленает, стягивает. Открытую кожу касается что-то липкое, смрадное. Уже нет сил просто вздохнуть. Ужас сжимает сердце.

– Силы добра, откройте Дарье глаза!! – Эта фраза была громче другого бормотания Ефирты, кажется… – Я разбила путы, Олег, вставай! – закричала старуха. – Соберись, ведь ты любишь ее до сих пор! Ее смерть – это страх! В глаза Верфавии не смотри и не убоись ее страшную. Сейчас она не сможет отвлечься на тебя.

– Страха нет, там где ворон птица бессмертная! – Знакомый слоган, с трудом подумалось мне.

Мысли стали неуклюжими и ленивыми в моей голове.

– Дашенька, я знаю, тебе тяжело, но открой глаза. Посмотри на меня! Поверни голову на мой голос!! Не дай ведьме завладеть твоим телом. Дома тебя ждет твой Семен, дети, ты нужна им! Посмотри мне в глаза!

Семен, дети… Открыть глаза? Но на веки словно камни накатили… Я с таким трудом разлепила их. Мой взгляд сразу поймал Олег. Он смотрел на меня нежно, любяще, страстно. И словно солнышко засветило надо мной, а две злобные луны скатились с моей души. Олег одним ударом отшвырнул от меня злодейку. Он поцеловал меня в губы и…

– Прости, знаю, что не должен, не удержался.

И я была смущена… А в дальнем углу тряслась жуткая жмуть – Верфавия. Не знаю, как она могла показаться красавицей. Кости обтянуты звериными шкурками вместо плоти, лицо – жабьей кожей. Волосы, да, до пола, но седые, нечесаные, спутанные. Только глаза, вернее взгляд из провалов глазниц был живым, гадким и злобным. Но пожар его потух. Видно вымоталась. И она, ведьма, с трудом собирая себя с пола, опять пыталась на меня наброситься. А Ефирта куда-то задевалась. Сдернула от стремной доченьки? Ах, нет, с табуреточкой своей притащилась. Рядышком ее с каменной чашей пристроила. И вдруг дерг с себя пояс с платья. Как лассо его на скелетину Верфавию набросила.

Затянулся пояс туго, но длинный конец оставил. Ефирта вздернула его вверх, а вместе с ним и «доченьку». Ух закрутило ее! Словно пояс был живым вихрем.

– Пока ее мотает, поговорить надо, – проскрипела Ефирта, утирая зеленые слезы с лица. – Такого поворота я не ждала… Не верила, что мой ангел черной ведьмой станет… Сколько ж она душ ворожей сожгла! Это чтобы ей не перечили… В скольких родственниц без способностей подселялась! Сколько судеб покалечила, растоптала. За что мне такое?! Как же получилось, что я, светлая ворожея, родила дочь с душой темной, лунной?! Вспомнила, как последнее время, услышав ее зов, просыпалась в своих смертных пеленах. Голос Верфавии заставлял снова биться материнское сердце: «Мамочка, любимая, помоги, спаси мою душу. Ты должна…» И я выбиралась из колодца, следовала ее поручению. А она использовала, волю свою навязывала, думаю, и в меня подселялась, в полумертвую. Не брезговала. Заставляла злодействовать! Как такой обман простить можно?! Как же Верфавия посмела глумиться над собственной матерью?! Вот ведь вспомнила, как услышала ее мысли, когда она позвала в первый раз: «Ну раз жива еще, так службу сослужи…» – И, отвернувшись от нас, неутешная мать неожиданно замяукала – Мя-мря-мяу-мя-нмя…

Мы с Олегом переглянулись, – мол, с последним рассудком старушка рассталась. А оказывается, она с Мряной разговаривала. Та поднялась на лапы, слушала и, раскачиваясь, задумалась.

– Мря-на-на-мя-на-ми-мя, – ответила кошка.

О чем они договорились, Ефирта нам не сказала.

– Даша, окажи последнюю милость, поспособствуй Верфавию обратно загнать. Она уже давно не моя дочь и много зла натворить может. Не хочу это себе на душу брать. Помочь нам может печать речных вед, но лишь тебе она в руки дастся. Собери ее с камня и будь наготове.

Я с недоверием посмотрела на Ефирту. Она уже обманывала, и это привело к ужасным последствиям. Но с другой стороны… Я поняла ее боль, и сердце сжалось, сочувствуя несчастной. Она сама сказала, что Верфавия с детства умела навязывать свою волю. Один взгляд новорожденной, и мать полюбила ее до беспамятства. Ворожея сама оказалась околдованной младенцем, а в результате потеряла и вторую дочь – Яречу. Я высказала эти мысли вслух, добавила, мне жаль, что так сложилась ее судьба.

– Все так! – хрипло простонала старуха-мать. – Когда я увидела, как Верфавия взглядом выжигает твою душу, чтобы телом завладеть, пелена спала с моих глаз. В голове просветлилось. Стайкой перепуганных птиц вернулись воспоминания – те, что подавлялись лунной магией моей злодейки. Теперь я знаю, что она добавила в мои смертные покровы еще пятьдесят огней с больших черных свечей. И для верности облепила темными тенями, сосущими мою душу. Чтоб сама не смогла я с Ремина встать – жест в сторону табуреточки. – Чтоб не помешала ей злодействовать безнаказанно. Вот только не учла ведьмина душа, как сильна может быть любовь материнская. Именно она поднимала меня с Ремина – мостка между жизнью и смертью. Пора Верфавии на него присесть. Самой испытать, насколько это тяжко! Собери-ка, собери печать вед, пора уже. Пока дверь Увана – мира загробного не захлопнулась.

Поспешить? Только как собрать ртутную лужицу? Потянулась я, а она от руки откатывает. В центр ее нацелилась, подумала, может, хоть малость ухвачу. Да только одну каплю удалось зачерпнуть. Но к ней и другие липнуть бусами начали – «печать» накрутилась мотком на мою руку.

– Мря, – одобрительно проскрипела Мряна. Клубки – кошкина слабость.

И тут я чуть не сплоховала. Засмотрелась, как пояс Ефирты вихрем крутил Верфавию. Потрепало нечисть! Волосы ведьмины ее же руки к телу прижали, связали. Шкурки жабьи от черепа отрываться начали и трепыхались от ветра, как живые. Словно спрыгнуть решились с ведьмы. Дернула Ефирта пояс, и он злодейку на Ремин раскрутил. Мряна собрала последние силы, на колени своей хозяйке прыгнула. Напружинилась и передние лапы о каменный край Гулы зацепила.

– Кидай печать на Верфавию! – закричала мне Ефирта.