Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве - Виталий Горбач

Как мы видим, фокус внимания командования группы армий «Юг» во второй половине июля был прочно прикован к 1-й танковой и 6-й армиям. Наступление Красной Армии севернее Белгорода и в районе Харькова в ближайшее время представлялось ему маловероятным, несмотря на поступавшие данные разведки, свидетельствовавшие о начале сосредоточения крупных соединений танков и пехоты. Фельдмаршал хорошо помнил тот урон, который удалось нанести Советам в ходе июльских сражений. В своих мемуарах Манштейн приводит данные, согласно которым только к 13 июля удалось уничтожить порядка 1800 танков, 267 орудий и еще около 1080 противотанковых орудий[288]. То, что противник восстановит силы в течение всего двух недель, немецкому полководцу представлялось нереальным.

Однако вскоре последовавшие события убедительно продемонстрировали — ресурсы советской стороны оказались далеко не исчерпаны, а ее организаторские способности явно недооценены противником. Именно эта недооценка сделала фатальной ошибку с определением сроков будущего советского наступления в районе Белгорода и Харькова. Манштейн отмечал, что надежда на передышку перед фронтом 4-й танковой армии и группы генерала Кемпфа «оказалась роковой для развития обстановки на северном фланге группы, так как противник начал наступление раньше, чем мы предполагали»[289].

Теперь стоит обратиться к рассмотрению событий, имевших непосредственное отношение к планированию и подготовке советским командованием наступления на белгородско-харьковском направлении. Сталин, рассчитывавший, что продвижение войск Н. Ф. Ватутина и И. С. Конева будет развиваться без оперативной паузы, был крайне недоволен возникшей в конце июля задержкой. По воспоминаниям Г. К. Жукова, ему и А. М. Василевскому с большим трудом удалось убедить Верховного не торопиться, бросая войска в бесполезные атаки, а дать время командующим фронтами для всесторонней подготовки наступательной операции, которая вскоре получила наименование «Полководец Румянцев». В первую очередь было необходимо пополнить личным составом и техникой 1-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии, без которых достижение решающего успеха представлялось весьма проблематичным. После некоторых колебаний Сталин дал «добро», отведя на подготовку наступления всего 10 дней.

Поставленные в столь жесткие рамки представители Ставки и командующие фронтами вынуждены были отказаться от плана наступления на Харьков, разработанного ранее. Согласно ему предполагалось создание мощных фланговых группировок Воронежского фронта, концентрические удары которых должны были бы поставить под угрозу окружения 4-ю танковую армию и группу «Кемпф». Однако реализация этого плана, требующего скрытой перегруппировки крупных танковых соединений, представлялась в сложившихся обстоятельствах невыполнимой.

В результате план наступательной операции был разработан практически заново, отличаясь простотой и оригинальностью. Само планирование было также весьма необычным. Дело в том, что как такового графического или письменного документа операции до самого ее начала не существовало.

Представители Ставки на местности в войсках отрабатывали с командующими армиями задачи на предстоящую операцию. 1 августа Жуков согласовал в Москве общие положения плана со Сталиным. Забегая вперед, стоит все-таки отметить, что уже на третьи сутки после начала наступления в Москву были представлены уточненные планы наступлений Воронежского и Степного фронтов, которые и были утверждены Верховным Главнокомандующим соответственно 6 и 8 августа[290].

План операции предполагал, что прорыв немецкой обороны осуществят смежные фланги Воронежского (5-я и 6-я гвардейские армии) и Степного (53-я и 69-я армии) фронтов. После этого в образовавшуюся брешь на фронте 5-й гвардейской армии будут введены два танковых объединения — 1-я танковая армия генерал-лейтенанта М. Е. Катукова и 5-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова. Перед ними стояли наиболее масштабные задачи. После выхода в район западнее Харькова 1-я танковая армия должна была развернуться фронтом на запад, удерживая оборону по линии Богодухов — Валки — Новая Водолага. 5-я гвардейская танковая армия, наступавшая восточнее армии М. Е. Катукова, нацеливалась на охват Харькова с юга-запада в район Мерефа. Сюда же навстречу танкистам П. А. Ротмистрова должны были выйти части правофланговой 57-й армии Юго-Западного фронта. Таким образом, предполагалось окружить значительную часть группы «Кемпф» в районе Харькова.

Задача по освобождению Белгорода ставилась перед войсками Степного фронта. Ее решение в чем-то напоминало операцию Воронежского фронта по охвату Харькова. 53-я армия генерал-лейтенанта И. М. Манагарова, усиленная 1-м механизированным корпусом, должна была обойти город с запада, выйдя на его южные окраины, одновременно обеспечивая продвижение левого фланга Воронежского фронта. Здесь она должна была встретиться с 7-й гвардейской армией генерал-лейтенанта И. М. Шумилова, в задачу которой входило форсирование Северского Донца и перехватывание дорог, идущих из Белгорода на юг.

На третьи сутки операции предусматривалось также разворачивание наступления 27-й и 40-й армий, усиленных тремя танковыми корпусами, в юго-западном направлении на Ахтырку и Боромля, что, с одной стороны, расширяло прорыв в западном направлении, а с другой — обеспечивало правый фланг ударной группировки Воронежского фронта. Как видно, план наступательной операции «Полководец Румянцев» предусматривал расчленение мощными ударами левого крыла группы армий «Юг» и уничтожение ее по частям.

Пожалуй, теперь самое время рассмотреть, в каком состоянии пришла к началу наступления на Белгород и Харьков авиация противоборствующих сторон, а также какие задачи возлагало на нее советское и германское командование.

Стянув к началу операции «Цитадель» значительные силы авиации со всего Восточного фронта, немецкое командование вплоть до 12 июля сохраняло составы авиационных группировок 4-го и 6-го воздушного флотов неизменными. Лишь с развертыванием советского наступления на Орел началась передача первых авиационных частей из подчинения группы армий «Юг» объединению генерала Грайма. Как мы уже упоминали ранее, в период с 13 по 17 июля на аэродромы в районе Орловской дуги перебазировались III/JG52, I и III/StG2, I/SchG1 и II/KG27.

Последовавшие вслед за этим 17 июля советские удары на Северском Донце и Миусе привели к тому, что процесс сокращения немецкой авиационной группировки в районе Белгорода принял обвальный характер. Практически все силы 4-го воздушного флота были брошены на поддержку 1-й танковой и 6-й армий. Так, 16–17 июля на аэродром Сталино перебазировались три бомбардировочные группы самолетов He-111 — I/KG100, II и III/KG55. Положение аэродрома позволяло оказывать поддержку немецким войскам как в районе Изюма, так и на Миус-фронте. С аэродрома Полтава по наступающим войскам Юго-Западного фронта наносили бомбовые удары также Ju-88 из состава I и II/KG3, а четвертая группа, действовавшая на He-111 — III/KG27, оказывала поддержку 6-й армии генерала Холлидта.