Замри, умри, воскресни - Мэриан Кайз

— Не знаю, — ответил Энди. — Но такое сплошь и рядом случается. Ну, скажем… часто.

— Это не для меня. Это все равно что выйти на тропу войны. Не верится даже, что я об этом рассуждаю. Почему у других все так легко получается? Иной мужик возненавидит жену, повесит на нее всех собак — что, мол, растолстела или в рот в жизни не возьмет, — только и делов. Почему у меня все так сложно? Почему мне все время стыдно?

— Тогда брось его. — Энди устал от этого разговора. Что с мужика взять?

— Мне стыдно, но не до такой степени. А от этого — еще более стыдно.

— Для меня это что-то слишком сложно.

— Если… или когда… или если… Если мы с Марком когда-то решим сделать наши отношения достоянием гласности, в любом случае придется вытерпеть массу гадости. Как ни крути.

— Но это все-таки произойдет? Да или нет? — Не дав ей ответить, Энди продолжал: — Ты меня разочаровала, Жожо. Вот все вы, женщины, такие: только говорите, а делаете мало. Одни разговоры! Возьми хоть Бекки с ее работой. Прости, лапуль, — повернулся он к Бекки. — Я знаю, ты это не нарочно. Но от тебя, Жожо, я ожидал большего. Докажи, что я не ошибался. Докажи, что у тебя слова не расходятся с делом. Должен же я во что-то верить.

— У них сегодня управляющего уволили, — пояснила Бекки.

— О'кей, — нервно сглотнула Жожо. — Это произойдет. Вопрос времени. Но как вспомню себя в возрасте Сэма… — Она помолчала, а когда заговорила вновь, голос у нее дрожал: — Как подумаю, что Софи с Сэмом лишатся отца…

Слезы ручьем хлынули по ее щекам, Жожо уронила голову на грудь, а Бекки и Энди обменивались недоуменными взглядами. Жожо плакать не полагалось.

Ночью, в постели, она решила быть честной с собой. Она ждет, когда боль от расставания с Марком пересилит ее переживания по поводу его разбитой семьи и детей, лишенных по ее милости отца. Но пока этот момент не настал.

Она любила Марка, но не давала себе волю. Она ни разу всерьез не сказала ему, что любит, и он частенько укорял ее: «Ты от меня что-то утаиваешь, Жожо».

Беда в том, что она боялась, что чувства захлестнут ее настолько, что она совершит что-то вразрез со своими принципами.

Но Энди был прав. Они с Марком слишком рискуют. Как будто ждут, что их застукают и тогда им не придется самим принимать решение.

А какая жизнь их ждет вдвоем? Где они поселятся? Наверное, придется продать квартиру? Но это бы ничего. Правда, тогда надо будет записаться в спортзал, сейчас-то ей лестница помогает держаться в форме. До определенной степени. Может быть, им придется купить дом в пригороде.

Но это ее больше не страшило. Я готова, поняла она вдруг. Почти. Они с Марком станут вместе ездить на работу, каждую ночь спать в одной постели, каждое утро вместе просыпаться, и не надо будет больше ни от кого скрываться.

И она не боится, что от этого Марк станет ей менее интересен. Бытует мнение, что роман — это только безумный секс, влечение не выдерживает столкновения с повседневной скучной рутиной, но с Марком ей никогда не бывает скучно. Помимо секса, который еще далеко не потерял своей притягательности, они еще много чем занимались вместе. Она готовила ужин, они читали журналы, разгадывали кроссворды, говорили о работе. Не хватало только мягких тапочек. Не далее как в прошлое воскресенье она смеялась:

— Марк, ты посмотри на нас: мы как старички-супруги.

— Это можно устроить.

— Не болтай!

Она вздохнула. Она причинит страдания другим, накличет позор на себя, и все это надо будет пережить. Хорошо еще, что она умеет делать то, чего делать не хочется, но уметь не означает получать удовольствие.

17

Суббота, вечер, фамильный особняк Уайаттов

Магда распахнула массивную деревянную дверь и что было сил закричала:

— Жожо Харви! Моя красавица! Марина, Мейзи! Скорее сюда! Жожо приехала!

Вокруг Жожо в ее допотопных черных леггинсах, с покачивающимися красными рожками и пристегнутым сзади красным хвостом возник целый рой блондинок, осыпавших ее своей любовью. Даже миссис Уайатт, — «Магнолия, очень приятно», — которая вполне могла сойти за четвертую сестру, была тут как тут:

— Вы настоящая секс-бомба!

— Какая хитроумная идея — явиться в облике беса, — похвалила Магда.

Вот вам подтверждение того, что некоторые люди заслуживают быть богатыми и красивыми, подумала Жожо. Наряды самих сестер были взяты напрокат — а может, и сшиты специально к случаю, — но они дружно восторгались ее гадкими рожками и хвостом так, будто в жизни не видели более великолепного костюма.

Мейзи была в роли Мэрилин Монро в белом платье на тонких лямочках, Марина — в светло-голубом костюме от Шанель с нашитыми на него чучелами малиновок, изображала Типпи Хедрен в хичкоковских «Птицах», а Магда явилась величественной королевой эльфов из «Властелина колец».

— Знаешь, Жожо, смешно, но мне никогда не нравились мои уши. Я их считала чересчур плоскими и острыми и даже хотела сделать пластическую операцию. Теперь вот радуюсь, что не сделала.

Магнолия согласилась.

— Я всегда говорила, никогда не нужно ни от чего отказываться — в конце концов все входит в моду.

Вокруг Жожо хлопотали воспитанные девочки — дочери брата Магды, Михаила. Одна приняла у нее из рук пальто, вторая — подарок и с серьезным видом сообщила, что отнесет его в «комнату для подарков», а третья преподнесла ей коктейль с шампанским.

Торжество было продумано до мелочей, как будто его устраивал профессионал, но все это было делом рук Магды. Она предусмотрела место для отдыха с мягким светом; обеденную зону со шведским столом и мягкими диванами; в большой комнате была установлена стереоаппаратура и барная стойка — это называлось комнатой «для проказ». Стоило вам одолеть половину бокала, как перед вами появлялся поднос с напитками; мягкое кресло оказывалось под вами ровно в тот момент, как в голове мелькала мысль, не приземлиться ли, а стоило вам усомниться в своей привлекательности (ведь больше никто не пришел в самодельном наряде!), как вас одаривали восхищенными взглядами красавцы-мужчины. Все, буквально все взяли себе костюмы напрокат. За первые пять минут Жожо повстречала гориллу, Гэндальфа, Розовую Пантеру, рыцаря в доспехах, юную даму в печали, еще одного Гэндальфа, монашку, Бэтмена, третьего Гэндальфа и двух Марий-Антуанетт, причем обе были мужчины. Даже Энди явился в костюме Супермена, а Бекки в облегающем черном трико и маске изображала Женщину-Кошку.

Потом Жожо увидела Шейну с Брэндоном и облегченно выдохнула. Шейна, тощая, как палка, в коричневом трико «под крокодила», явилась в облике Твигги, а Брэндон, в огромных бесформенных клочьях монтажной пены по всему костюму, представлял собой попкорн.

— Жожо, у нас для тебя есть замечательные кавалеры, просто замечательные, — сказала Магда. — Первый — в костюме Али-Бабы. Куча денег, и действительно милый парень. Лучше не придумаешь. Есть только одна загвоздка, но ты должна обещать, что она тебя не испугает. — Она сжала Жожо руку. — Ради меня, Жожо. Обещаешь?