Император. Кровь богов - Конн Иггульден

Заходящее солнце окрашивало дома в золотые и оранжевые тона. Слуга Пиндар рассказывал обо всем, что видел после того, как всадники направились к Титинию.

– Он их дожидается. Боги, он… спешился. Они окружили его. Я сожалею…

Кассий на мгновение закрыл глаза, позволяя напряжению покинуть его.

– Пойдем со мной, Пиндар, – велел он. – У меня будет для тебя последнее задание, а потом ты сможешь найти себе безопасное место. Больше я не могу тебя здесь держать.

– Я останусь. Не хочу уходить, – отказался тот.

Кассий застыл у лестницы, тронутый такой преданностью. Потом покачал головой:

– Спасибо, но в этом нет необходимости. Пошли.

Они вместе спустились по лестнице, и царящий вокруг сумрак в полной мере соответствовал настроению Кассия. Он всегда любил серый свет, предшествующий темноте, особенно летом, когда этот период растягивался надолго, и ночь никак не желала приходить.

В большой комнате полководец направился к столу, на котором лежал гладий. Его ножны из жесткой кожи, расшитой золотом, выглядели произведением искусства. Он вытащил меч, положил ножны на стол и большим пальцем проверил остроту режущей кромки.

Пиндар смотрел на своего господина с возрастающим страхом. Кассий повернулся к нему. Увидев боль в глазах молодого слуги, он невесело улыбнулся.

– Если они схватят меня, то устроят из моей смерти цирк, Пиндар. Ты это понимаешь? Я не хочу, чтобы ради их удовольствия меня четвертовали или разорвали, привязав к лошадям. Не волнуйся, я не боюсь того, что за этим последует. Просто сделай все быстро.

Он протянул меч Пиндару, рукояткой вперед. Молодой человек взял его трясущейся рукой.

– Я не хочу этого делать, – пробормотал он.

– Ты предпочтешь, чтобы меня убили на потеху солдат? Унизили? Не волнуйся. Я совершенно спокоен. Я хорошо жил. Я поверг Цезаря. Этого, думаю, достаточно. Остальное просто… детские забавы.

– Пожалуйста…

– Я отдаю жизнь за Республику, Пиндар. Скажи им это, если они спросят. В моем плаще кошель с монетами. Когда закончишь, возьми его и беги подальше отсюда.

Он встал перед молодым человеком, держащим в руке меч. Оба устремили взгляд в потолок, услышав приближающийся стук копыт.

– Сделай это прямо сейчас, – приказал Кассий. – Они не должны схватить меня.

– Повернись ко мне спиной, – попросил Пиндар. – Я не могу… – его голос сорвался, и он тяжело дышал, тогда как его господин кивнул и вновь улыбнулся.

– Конечно, – согласился он. – Только быстро. Не заставляй меня ждать.

Он повернулся к окну, за которым сумерки окутывали город, глубоко вдохнул, ощутив разлитый в воздухе запах дикой лаванды, поднял голову и закрыл глаза. Первый удар меча сшиб его на колени, и из разрубленной шеи вырвался стон. Вторым ударом Пиндар, подавляя рыдания, отрубил ему голову.

Улыбающийся Титиний перебросил ногу через голову лошади и спрыгнул на землю. Когда он подъезжал к дому вместе с Матием и его экстраординариями, на крыше никого не было.

– Пойдем со мной, – повернулся он к Матию. – Он захочет услышать обо всем, что ты видел.

Широкими шагами он направился к двери, переступил порог и застыл как громом пораженный. Остановился и его спутник.

– Что такое? – спросил он.

Титиний покачал головой, лишившись дара речи. Он в ужасе смотрел на тело командующего, лежащее на полу в луже крови. Отрубленная голова откатилась чуть в сторону…

– Пиндар! Где ты? – прокричал Титиний, входя в дом.

Ответа не последовало и, побледнев еще сильнее, легат шагнул к телу, пытаясь понять, что произошло. Мог слуга оказаться предателем? Легат отказывался в это верить. Он услышал, как ахнул Матий, появившийся в дверях. И внезапно Титиния осенило. Он повернулся к своему другу и заговорил:

– Кассий решил, что мы – враги. – Титиний с трудом собрался с мыслями. – Я останусь здесь, а ты поезжай к Марку Бруту. Расскажи ему, что случилось.

– Я не понимаю… – начал Матий.

Легат вздохнул:

– Старик подумал, что сейчас его возьмут. И попросил слугу убить его, чтобы не оказаться в руках Марка Антония и Октавиана. Скорее поезжай к Бруту. Он теперь единственный командующий. Второго уже нет.

Октавиан очнулся в темноте и шевельнулся. Он не мог понять, почему его ноги замерзают, воздух вокруг вонючий, а под головой что-то хрустит при каждом движении. Какие-то мгновения молодой человек еще лежал, глядя на безоблачное небо с множеством звезд над головой. Он помнил привал на марше, неприятный металлический привкус во рту, а дальше у него в голове все путалось. Вроде его куда-то несли, вокруг раздавались приветственные крики – по какому поводу, он не знал, – потом слышался приближающийся звон мечей, а потом его снова куда-то несли…

Он попытался сесть. Ноги еще глубже ушли в ледяную жижу. К ужасу молодой человек почувствовал чью-то руку, которая протянулась из темноты, чтобы поддержать его, и тут же отдернулась. Виспансий Агриппа понял, что его друг просто шевелится, а не соскальзывает в воду.

– Октавиан? – прошептал Агриппа.

– Цезарь, – механически поправил его триумвир. Голова у него болела, и он не понимал, где находится. – Сколько раз я должен тебе повторять?

– Меценат! Просыпайся, – позвал Виспансий.

– Я не сплю! – раздался из темноты голос Цильния. – А ты спал? Ты бы смог спать в таких условиях? Это невозможно!

– Я дремал, но не спал, – ответил Агриппа. – Говори тише. Мы не знаем, кто может нас услышать.

– Как долго я болел? – спросил Октавиан. – И где мы?

– Ты пролежал без сознания много дней, Цезарь, – ответил Агриппа. – Мы рядом с городом Филиппы, и все идет не так, чтобы хорошо.

Он передал очнувшемуся другу фляжку, и тот с благодарностью выпил теплую воду.

– Расскажите мне все, – попросил Октавиан. Ощущения у него были такими, словно его долго били чем-то тяжелым. Все тело болело, ныли суставы, крутило желудок, но он очнулся и лихорадка ушла.

Брут только заснул, когда подъехали экстраординарии, чтобы сообщить ему, что Кассий покончил с собой. Поначалу он разозлился. Как мог старик потерять веру в себя, в Республику, в него?! Ничего еще не закончилось. Они не проиграли.

В прохладной темноте он выпил воды и прожевал кусок валяного мяса, пока кавалерийский офицер наблюдал за ним при тусклом свете масляной лампы. Наконец, Марк Брут принял решение.

– Отправь своих людей в каждый легион, которыми командовал Кассий. Мой приказ – спуститься на равнину и выстроиться в боевой порядок.

Офицер повернулся и побежал к своей лошади, передал приказ сопровождавшим его людям и вместе с ними растворился в ночи.