📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураГлобализация и спираль истории - Юрий Владимирович Кузовков

Глобализация и спираль истории - Юрий Владимирович Кузовков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 134
Перейти на страницу:
археологией. Но если это произошло уже к началу XIII века, то его причиной никак не могли быть походы Батыя на Русь в 1238 и 1240 гг. Нашествие Батыя, таким образом, могло лишь ускорить процесс сокращения населения и упадка, который начался в Киевской Руси задолго до этого.

В XI–XII вв. произошло ослабление и других государств указанной торговой оси. Византия была вплоть до начала XI в. самым сильным и экономически развитым государством Европы и, возможно, всего мира. Выше приводились примеры того, какие нашествия персов, славян, арабов и других народов она пережила в течение VI–X вв. Безусловно, это было возможно лишь при условии, что там было густое население и что государство не испытывало в течение этого периода демографических проблем. В эпоху расцвета Византии (IX–X вв.) ее население составляло, по оценкам историков, порядка 20 миллионов человек ([13] с.252; [33] с. 160–161). Эта цифра особенно впечатляет, если учесть, что население Галлии в раннем средневековье составляло, судя по всему, не более 1 миллиона человек при сопоставимой площади[164]. Но в течение XI–XII вв. Византия настолько ослабла, что большую часть ее территории к середине XIII в. захватили турки и западноевропейские рыцари-крестоносцы, образовавшие там свои вотчины. И в дальнейшем процесс упадка Византии продолжался, за чем последовала ее гибель в середине XV в. Известный историк Г.Острогорский полагает, что ослабление Византии в XI–XII вв. стало следствием ее феодализации: постепенного захвата власти в стране крупными землевладельцами и закрепощения ими крестьян [176]. Но мы видели на примере других стран (см. главу V), что феодализация — это обычно прямое следствие сокращения населения.

Имеются и прямые демографические показатели, подтверждающие, что рождаемость и число детей в семьях в Византии были в XIII–XV вв. очень низкими. По данным французского историка А.Гийу, в Македонии рождаемость составляла в это время 22 человека на 1000, что является очень низким показателем для того времени с учетом того, что смертность в средние века составляла порядка 30–40 человек на 1000. При этом в среднем на 19 мальчиков приходилось 14 девочек[165], а число детей, достигших взрослого возраста, не превышало двоих на семью ([13] с.252). И хотя данные по более раннему периоду (XI–XII вв.) отсутствуют, из приведенных цифр совершенно очевидно, что в последние века своего существования население Византии себя не воспроизводило и сокращалось в силу низкой рождаемости.

Есть явные признаки ослабления в этот период (XI–XII вв.) и стран Леванта и Персии, вся территория которых распалась на мелкие воюющие между собой княжества, лишь формально подчинявшиеся Багдаду. Именно из-за военной и политической слабости эти государства не смогли оказать сопротивления нескольким десяткам тысяч крестоносцев, которым удалось добраться до Сирии и Палестины во время первого крестового похода в 1099–1100 гг., и которым затем в течение почти целого столетия удавалось без труда контролировать огромную территорию Сирии и Палестины, имея ничтожно малую армию.

В итоге все государства и нации, которые в VIII–X вв. играли ведущую роль в международной торговле и определяли ход европейской и мировой истории, начиная с ХII-ХIII вв. переместились на задворки европейской и мировой истории, что, впрочем, вполне естественно: только там место слабым. И те из них, что совсем не исчезли, как Византия, смогли лишь начиная с XVII–XVIII вв. (сначала Голландия и Швеция, а затем Англия и Россия) опять войти в число ведущих стран мировой экономики и политики. Таким образом, на основе целого ряда фактов можно утверждать, что во всех этих странах в ХІ-ХIIІ вв. имел место общий демографический кризис и, как следствие, их упадок.

Конечно, теоретически можно говорить о совпадении: дескать, сокращение населения, упадок и феодализация Киевской Руси, Англии, Скандинавии, Византии, Сирии, Палестины, Персии в XI–XIII вв. произошли хотя и одновременно, но по разным причинам, не связанным с указанным мною феноменом. Однако проблема в том, что таких причин, как правило, нет, — никто на сегодняшний день не может привести действительно веской причины такого упадка ни для одной из этих стран[166]. А те, что считались таковыми до последнего времени (внешние нашествия, сопровождавшиеся массовыми истреблениями), в большинстве случаев опровергаются археологией, показывающей постепенность процесса упадка всех этих цивилизаций. И поскольку археология — это единственный бесстрастный и непредвзятый свидетель прошлого, то можно сделать вывод, что внешние завоевания во всех или в большинстве указанных стран являлись скорее следствием сокращения населения и ослабления государств или городов, а не их основными причинами. Таким образом, как и в предыдущем случае (минойская цивилизация), мы также вполне можем говорить о том, что, несмотря на недостаточность или неполноту имеющихся данных в области демографии, раз теорема доказана в целом, то она должна действовать и в каждом отдельном примере, и причина одновременного упадка стран торговой оси VIII–XI вв. — та же, что и причина упадка всех других государств в соответствующие исторические периоды, описанные в предыдущей главе.

Два приведенных примера: минойская и скандинавско-русско-византийская глобализация, — показывают, что действие высказанной мною закономерности не ограничивается лишь «доказанными» случаями. Речь идет об универсальной закономерности, которая должна в принципе распространяться на любые народы, независимо от их культурных особенностей и которая существует, по-видимому, с тех пор, как стала возможной торговля между разными странами или территориями. Вполне вероятно, что за последние несколько тысячелетий можно найти еще целый ряд других примеров из истории тех или иных государств, где речь идет о таком же феномене — демографическом кризисе в условиях резкой интенсификации внешней торговли и усиления зависимости страны от внешнего рынка. Но поиск всех этих примеров не входит в круг моего рассмотрения, который я в дальнейшем постараюсь ограничить лишь бесспорными фактами и доказательствами.

Эта задача становится тем легче, чем ближе мы приближаемся к сегодняшнему дню. Мы остановились в прошлой главе на периоде вторая половина XVII века — первая половина XIX века, в котором, помимо указанных выше стран (Канада, Финляндия, Россия, горная Швейцария), не входивших в сложившийся тогда в Европе общий рынок, было еще несколько государств с высокой рождаемостью (Англия и германские государства), которая резко контрастировала с низкой рождаемостью в остальной Европе. Резкие различия между указанными двумя группами государств Европы по уровню рождаемости в этот период — хорошо установленный факт, он отражает общее мнение историков и демографов, и подтверждается неумолимой демографической статистикой. В частности, она свидетельствует о том, что в 1771–1801 гг. средняя рождаемость во Франции составляла 2,26 девочки на одну женщину, а в Англии — 2,62 девочки[167]. Возможно, для людей, не знакомых с демографией, эта разница покажется не очень большой, но в действительности она огромна. Около 50 % детей во Франции в

1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 ... 134
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?