Плотское желание - М. Джеймс

еще будет куда пойти. Кампано сможет сдерживать себя только до поры до времени.

Я смотрю в окно на проплывающий мимо город, не обращая на него внимания. Я не могу сказать ничего, что могло бы улучшить ситуацию, поэтому я предпочитаю вообще ничего не говорить. Но тишина позволяет мне думать, и у меня болит в груди, пока мы едем, наблюдая, как все это проносится мимо.

Это своеобразная пытка — вернуться сюда, так близко к дому, Данте и всему, что я оставила, но в то же время так далеко. Все, что я оставила, находится почти рядом, чтобы прикоснуться, и в то же время совершенно недоступно для меня сейчас.

Когда мы возвращаемся в его особняк, Альтьер провожает меня в мою комнату. На мгновение мне показалось, что он собирается отказаться от своих слов и последовать за мной внутрь, но вместо этого он кивает и отступает назад, позволяя мне войти.

— Спокойной ночи, Эмма, — говорит он вежливо, почти ласково, и закрывает за собой дверь.

Я слышу, как щелкает замок, и не могу больше сдерживать слезы. Пошатываясь, я возвращаюсь к кровати, падаю на нее и позволяю им прийти.

Я верю, что Данте попытается добраться до меня. Но я понятия не имею, сможет ли он это сделать, и каковы будут последствия, если он это сделает.

И пока он не попытается, я не могу знать, буду ли я и мой ребенок снова в безопасности.

23

ДАНТЕ

Я никогда не испытывал такого гнева, как при виде Эммы на руке Альтьере. Я вижу, что она там не по своей воле, как бы ему ни хотелось, чтобы я в это поверил. Я знаю ее лучше и понимаю, что она ни за что на свете не сбежала бы из моих рук в руки Альтьере.

Я едва выжил на вечеринке. Всю ночь я следил за ней по залу, наблюдая, как Альтьер таскает ее за собой. Может, он и думает, что устраивает хорошее шоу, но любому ясно, что его "спутница" не желает этого. Просто ни у кого не хватает смелости что-либо с этим сделать.

В одном он прав: Фонтана был бы в ярости, если бы между донами произошел открытый конфликт на публике. Завуалированные угрозы и оскорбления, это одно, но, если бы я напал на него с применением силы, это было бы совсем другое. Мне приходится сдерживать свой гнев по ходу вечеринки, и предостерегающий взгляд Лоренцо напоминает мне об этом, пока мы движемся по галерее, ведя светскую беседу, которую я почти не замечаю.

Но Альтьер не знает, что Фонтана уже хочет, чтобы он ушел. И хотя Фонтана никогда не одобрил бы конфликт из-за женщины, не имеющей связей с Семьей, он одобрит мою попытку убрать Альтьере.

Для этого мне придется пойти на уступки. Но для Эммы и моего ребенка все стоит их безопасности. Что бы ни попросил Фонтана, я сделаю. Я не намерен сообщать ему об этом, я буду вести переговоры настолько узко, насколько смогу, но я не остановлюсь ни перед чем, чтобы Эмма, мой ребенок и моя семья были в безопасности.

Альтьере это с рук не сойдет.

— Что бы ты ни думал, ты не должен этого делать, — предупреждает Лоренцо, сидя напротив меня в машине, пока мы едем домой. Рядом с ним сидит Кармин, без дела листающий свой телефон. — Не начинай войну из-за какой-то девчонки.

— Эта девушка — мать моего ребенка, — огрызаюсь я, сузив глаза. — И Фонтана уже хотел, чтобы я что-то сделал с Альтьере. Это дает мне повод.

Лоренцо поднимает бровь.

— Более выгодные деловые возможности для нашей семьи и более тесные связи с Сицилией не были достаточно веской причиной?

— Ты знаешь, что это прямо противоположно тому, чего я хочу. Но я пойду на компромисс, если это означает возвращение Эммы.

Лоренцо фыркнул.

— Значит, ты пойдешь на компромисс ради нее, но не ради того, чего хочет твоя семья.

— Это то, чего хочешь ты. Это другое.

— Правда? — Лоренцо поднимает бровь, и я резко выдыхаю.

— Хватит спорить. — Голос Аиды прорезает напряжение в машине. — Данте прав. Он не может оставить Эмму в лапах этого человека. Особенно если она беременна. — Она поворачивается и смотрит на меня. — Ты не говорил об этом раньше.

— Я не хотел об этом говорить. — Я провожу рукой по волосам, чувствуя себя все более взволнованным с каждым мгновением. — Мне придется оказать кое-какие услуги. Поговорить с Фонтаной утром. Но этого нельзя допустить.

— И что тогда? — Лоренцо пристально смотрит на меня. — Ты сделаешь то же самое? Заставишь ее остаться с тобой, хотя она явно не хотела этого, раз сбежала из города?

— Лоренцо, — шипит Аида, но он лишь пожимает плечами.

— Что? Это справедливый вопрос. Чего ты хочешь добиться, забрать ее у Альтьере или оставить с собой? Потому что разница есть.

Моя челюсть сжимается. Моя немедленная реакция — разозлиться на Лоренцо, но в глубине души я понимаю, что он прав. Все во мне бунтует при мысли о том, чтобы снова позволить Эмме уйти от меня. Но если, в конце концов, это то, чего она хочет…

Я буду не лучше Альтьера, если не отпущу ее.

— Я знаю, как важна для Эммы ее свобода, — тихо говорю я, откинув голову на спинку кресла. — Я не буду ее ни к чему принуждать. Но я также не оставлю ее в его руках. Когда она станет свободной, она сможет сделать свой собственный выбор. А до тех пор я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить ее.

Лоренцо испустил долгий вздох.

— Только время покажет, я полагаю. Я не знаю, правильный ли выбор ты делаешь, брат. Но я вижу, что тебя не переубедить.

Как только я возвращаюсь в свой пентхаус, я звоню в Фонтане. Там уже утро, но даже если бы это было не так, меня бы это не волновало. Я не собираюсь оставлять Эмму там ни на минуту дольше, чем нужно.

— Ты сказал мне, что хочешь, чтобы я убрал Альтьера, — резко, без предисловий, говорю я, как только он отвечает на звонок. — Так скажите мне, что ты надеешься получить от этого и что тебе нужно для того, чтобы это было санкционировано.

Фонтана усмехается.

— Я вижу, ты наконец-то пришел в себя. Могу я спросить, почему?

Я стиснул зубы.

— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делал.

На мгновение мне кажется, что Фонтана собирается возразить на это.