Погибают всегда лучшие - Владимир Гурвич

– Я готов. Как только потухнет свет… – сказал я.

Олег, Анатолий и Ермохин одновременно кивнули головами.

Уже совсем стемнело, и это было мне на руку, давало дополнительный шанс, что меня не узнают. Я как можно ниже натянул берет на лоб, взял кошелку и вышел из здания детсада.

Я пересек улицу и подошел к дверям особняка. От Владислава я знал: для того, чтобы дверь отворилась, нужно было позвонить три раза два длинных звонка и один короткий. Я нажал на кнопку. Сердце билось так сильно, что я почти не слышал прозвеневших трелей.

– Это ты, Владислав, – услышал я голос из-за дверей.

– А то кто же еще, – сказал я абсолютную правду.

Дверь отворилась. Я вошел и сразу же попал на освещенное пространство. Охранник посмотрел на меня, и у него изумленно отвисла челюсть. Но я был готов к такой реакции. Я швырнул кошелку, схватил его и зажал рот одной рукой рот, другой же обрушил на него удар дубинкой.

Он без звука сполз вниз.

Моя задача заключалась в том, чтобы отключить свет. Где находится распределительный щит. мне было известно из описания взятого нами «языка». Я огляделся и одновременно прислушался; я находился на площадке близ ведущей на второй этаж лестнице. По правую сторону от меня начинался коридор. Именно туда мне и надлежало, не мешкая, направиться.

Я побежал по коридору, из комнаты вышел охранник, я сбил его с ног. В ответ раздался громкий крик. Но я уже был рядом с распределительным пультом; рванул дверцу, я перевел все рычажки в противоположную сторону. Дом мгновенно погрузился в темноту.

Погружение особняка во мрак сразу же отозвалось хором встревоженных голосов, многочисленным хлопаньем дверей. Я же помчался в обратном направлении. Один раз я обо что-то споткнулся; кажется. это был тот самый охранник, которого я сбил с ног. Затем я ударился плечом о косяк какой-то двери, но обращать внимание на возникшую резкую боль было некогда. Наконец я добрался до входа, ощупью нащупал английский замок и повернул рукоятку. Дверь отворилась, и ребята хлынули в дом.

– На второй этаж, – крикнул я.

В это мгновение вспыхнул свет; кто-то снова вернул рычажки в прежнее положение. Но дело было сделано, все наше войско находилось уже в неприятельской крепости. Теперь оставалось взять ее с боем. Но единственный, кто меня сейчас интересовал, был Монах.

Попасть на второй этаж, где он засел, оказалось непросто. На лестнице стопились сразу пять охранников, которые преграждали дальнейшее продвижение. Мы стояли друг против друга, готовые в любой момент пустить в ход пистолеты.

– Я мэр города, это начальник местного отделения милиции, – показал я на Ермохина. – Если не хотите лишних неприятностей для себя сдайте имеющееся у вас оружие и пропустите нас. И укажите, где Монахов. Я вам советую сдаться, пока не произошло непоправимое.

Охранники явно оказались в сложном положении, и им трудно было выбрать из двух зол наименьшее. Они смотрели на нас и не знали, на что решиться. Я решил им снова помочь.

– Сдавайте оружие, и никто сегодня не будет арестован. Эту ночь каждый проведет у себя дома. Я вам гарантирую честное разбирательство; если вы ни в чем не замешены, ничего вам серьезного не грозит.

– Мы сдаемся, – сказал один из охранников, в котором я сразу же признал их начальника.

– Где Монахов?

Тот показал на одну из дверей.

Я, Олег, Анатолий, еще несколько наших ребят вместе с милиционерами помчались вверх по лестнице.

Едва мы приблизились к двери, как тут же раздались выстрелы. Пули пропели всего в нескольких сантиметров от наших носов. Олег выстрелил два раза в замок, затем сгруппировавшись, прыгнул вперед.

Дверь распахнулась, в ответ раздалось несколько хлопков выстрелов, кто-то из наших охнул, но мне некогда было даже повернуть голову в сторону, чтобы узнать, кого ранили. Я бросился в комнату и увидел Монахова. У него кончились патроны, и он доставал новую обойму. Я наставил на него пистолет.

– Бросай оружие, иначе я тебя продырявлю.

– Ну, ты чего, кореш, разве так можно. – Его губы попытались разъехаться в улыбку, но он был слишком перепуган и потому вместо улыбки на его лице появилась гримаса.

– Считаю до двух. – Я сделал шаг вперед и теперь дуло пистолета почти упиралось в его грудь.

И в этот момент случилось то, чего я никак не ожидал; я споткнулся о лежащее на полу тело, которое я просто не заметил. Я упал прямо на Монахова, он обхватил меня и, прикрываясь мною как щитом, побежал в другой угол комнаты. Я попытался вырваться, но Монахов меня и не удерживал, так как я ему больше был не нужен; он оказался у второй двери, о существование которой я и не подозревал. На прощание он ударил меня ногой в живот, а сам быстро выскочил в коридор.

Для того, чтобы понять, что произошло, всем понадобилось несколько мгновений, но их хватило Монахову, чтобы выскочить из дома через черный ход, о котором нам ничего не сказал Владислав. Этот черный ход выходил на другую улицу, где Монахов предусмотрительно оставил свою машину. Мы выбежали тогда, когда его автомобиль уже отъезжал. Я и Олег послали вдогонку по пули, но они не причинили ему вреда. Еще через пару секунд машина скрылась за углом.

– Упустили гада! – с большим сожалением произнес Олег.

Я не мог не согласиться с этим горестным утверждением.

– Ты не пострадал? – спросил он.

– Если не считать нокаута, то я в порядке. А у нас кого-то ранили?

– Епифанова. Пойдем, посмотрим, что с ним. Да и вообще, надо поглядеть, какой у нас сегодня улов.

Ранение было в плечо, мы вызвали «Скорую помощь» и занялись задержанными. В основном это было юноши и девушки лет по восемнадцать-двадцать. Кроме них, в наших сетях оказалось трое членов банды Монахова; Ермохин их признал сразу, так как все они находились в розыске. Один бандит, тот, о котором я споткнулся, был убит. В этот момент два милиционера доставили еще одного арестованного.

– Какая встреча! – сказал я не в силах скрыть довольной ухмылки. – Не ожидал, но очень рад, что повстречал вас именно тут.

Очалов с ненавистью посмотрел на меня.

– Обыщите его, – приказал я.

Из кармана Очалова извлекли два небольших целлофановых пакетика с белым порошком. Ермохин со знанием дела понюхал их.

– Героин, – уверенно сказал он.

– Поздравляю, вашей карьере пришел конец. Теперь вам даже не поможет ваш покровитель. Иван Геннадьевич, составьте протокол. Эту ночь вы проведете в тюремной камере. Это как раз то жилище, какое вам подходит больше всего. Я надеюсь, что она надолго станет вашим домом.

– Мы еще посмотрим, чья возьмет, – сквозь зубы процедил Очалов.

– Уведите его, – приказал своим милиционерам Ермохин.

Я обернулся к молодежи. Они вели себя по разному, некоторые испуганно смотрели на меня, другие всем своим видом показывали, что им глубоко наплевать на то, что тут происходит. Я же смотрел только на одного парня, его лицо мне было очень знакомо. Но я никак не мог вспомнить, кого оно мне напоминает. И вдруг мою память словно озарила вспышка.