Обратный отсчет: Равнина - Токацин

«чаши». Они выжидающе смотрели на сармата, и он, судорожно сглотнув, опустил руку на камень.

Хлопок вышел слабым — если тычки Текк’тов, способные проломить скалу, только прочнее загоняли шипы в пазы, то сармат не смог бы ничего сдвинуть, даже навалившись всем телом. Он прижал к плите ладонь и уставился на ближайший стык. «Это лишь первая линия защиты. Её дело — поглощать энергию удара…»

«Чутьё» ремонтника молчало, только кровь гулко стучала в ушах. На запястье то вспыхивал, то гас экран дозиметра. Гедимин на него не смотрел — вокруг было пять гигантских змеев, и все «фонили».

— Сделано, — громко сказал он, отрывая ладонь от камня, и направил луч на пробоины в потолке. — Сыпьте гравий!

Самый массивный из Текк’тов медленно «вытек» из скалы. Гедимин смотрел, как его витки заполняют изнутри «чашу». Он сворачивался вдоль стенок, и камень тихонько потрескивал. Треск не прекратился, и когда все витки оказались внутри. Текк’т поднял голову и коротко прогудел:

— Камни!

…Белесые тяжи таяли один за другим — Гедимин растворял их по мере засыпки. Уровень гравия рос быстро — и сигма-сканер показывал его равномерность. Сармат следил за ним с радостной ухмылкой, хотя сейчас разравнивать засыпку было незачем — достаточно было довести её до верхнего края полусферы. Сквозь грохот камнепада он уже не слышал треска «чаши», только видел, как сверкающее тело Текк’та мелко дрожит на её стенках. Когда первый камешек выкатился в туннель Гедимину под ноги, все звуки стихли. Сармат посмотрел на экран сканера, ухмыльнулся и поднял «арктус». Полотнища защитного поля развернулись от стены до стены, прижимая «чашу» к дну пещеры. Гедимин притронулся к камню. Из «чаши» высунулся гигантский змей, навис над сарматом, но тот не сразу его заметил. В мозгу мелькали расчёты, вносились на ходу поправки — и «чутьё» ремонтника молчало.

…По коже стекала испарина, по броне — слюна Текк’та. Змей выпустил сармата из пасти на краю обрыва и нырнул в скалу, оставив его переводить дух и рассеянно ухмыляться. Перед глазами Гедимина ещё стояла гигантская пустая «чаша». «До завтра не трогать. Завтра — второй слой и сброс песка…»

Он свернул от обрыва к душевой, но дойти не успел — из-за «дома стекла» выскочил Вепуат, едва на него не налетев. Глаза у разведчика были неестественно круглые.

— Ядро Сатурна! — он уставился на что-то на груди Гедимина и криво ухмыльнулся. — Ну, жрец Пламени, как прошёл ритуал? Асгаан на призыв ответил охотно?

Гедимин мигнул.

— Ты что несёшь? — он проследил за взглядом Вепуата и со сдавленным шипением схватился за нагрудник. На щитках от ключиц до солнечного сплетения пропечатались глубокие оплавленные линии — ромб, разделённый на четыре части.

Линии на ощупь были холодными, оплавленный фрил к пальцам не лип, — и вообще рубцы показались Гедимину очень странными. «Это не грели,» — окончательно уверился он, прощупав орнамент. «Ничем. Это просто… вдавили. И давление было гигантское.»

Он глубоко вдохнул, дёрнул плечами — и лёгкие, и кости, и мышцы были целы, даже на коже ссадины не осталось. Он ошалело мигнул, перевёл взгляд на Вепуата — тот с той же странной ухмылкой указал вдаль, за «стену» коридора.

— Горело так, что весь лагерь видел. Я Кут’тайри еле-еле успокоил, чтобы он наружу не лез. Здоровенный такой ромб прямо на земле. И снопы света на десяток метров вверх.

…Никаких следов на гравии и снегу не осталось. Пока Гедимин, поминая про себя спаривание «макак», ползал по холму с дозиметром, Вепуат, не замечая ветра, стоял во весь рост и барабанил по запястью. Гедимину было не до него — он искал следы.

— Ничего нет, — сказал он, стряхивая с брони снег. — Ни вмятин, ни излучения. Не знаю, что там у тебя светилось…

— Кут’тайри видел, — отмахнулся Вепуат, сердито щурясь на экран. — Я даже с дрона заснял… Ядро Сатурна!

Участок, попавший в кадр, Гедимин узнал — только что прополз его вдоль и поперёк. Никаких снопов света странной формы над ним не было — ни на снимке, ни на местности.

— Да что ж такое, — пробормотал Вепуат. — Может, в сканах…

Гедимин вытолкнул его обратно в подогреваемый коридор и вышел следом. Взгляд упал на вмятины на груди, и сармат сердито сощурился. «Вот где опять попортили скафандр⁈ И, главное, не заметил…»

— Куда⁈ — Вепуат, забыв о сканах, повис на его локте, упираясь двумя ногами.

— Чинить, — Гедимин неприязненно покосился на деформированные щитки. «Текк’т зацепил? Видимо, совсем вскользь. Я-то помню, как они цепляют…»

— Стой! А пробы⁈ — Вепуат вцепился крепче и оглянулся через плечо на ангар. — Оно правда горело! И долго! Мы оба видели…

— Айзек и Гварза видели? — спросил Гедимин, с досадой глядя на разведчика. «Если видели — вмятины надо срочно убирать. Потом не отвяжешься.»

Вепуат мотнул головой.

— Если Хьюго им не доложил. Я-то не хотел шума. Даже Скогнам не сказал… были ученики в цехе. Мы вдвоём с Кут’тайри вышли… — он оглянулся на «ворота», шуршащие и воющие на ветру, и криво ухмыльнулся. — Ага, Экеста вернулись! Как только загорелось, их как ураганом сдуло.

Одинокий «дух воздуха» кружил между столбами арки, теребя шуршащие гирлянды. Ещё два летучих моллюска вынырнули из складок неба и спикировали к «воротам». Гедимин покосился на ближайшую к ним «стену» защитного поля, оценивая её прочность, и шагнул к ангару.

— Бери пробы, только быстро.

— И дозиметрию давай сюда, — Вепуат обрадованно ухмыльнулся. — Сверимся.

…Кут’тайри склонился в очередном поклоне. Его рука, поднесённая к фигурной вмятине на груди сармата, замерла в миллиметрах от обшивки — трогать её он почему-то опасался. Гедимин настороженно следил за ним и молча щурился — жрец от волнения перегрелся, грива поднялась огненными языками, от пальцев тянуло жаром. «Горячий — значит, довольный? Когда пугается — гаснет… и красных пятен не видно. Чем-то доволен. Но взволнован. Очередная традиция, куда б их все зарыть поглубже…»

— А чего ты ждал? — Вепуат, лучше