Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Бог Камня… Интересно, как он выглядит. Можно мне завтра с тобой?

Гедимин резко качнул головой.

— Там — серьёзная работа. Не до… — он осёкся и подобрал слова помягче:

— Не до поисков приключений.

Ветер заметно утих; дудки на «воротах ветра» ещё посвистывали, но уже не могли заглушить короткий хриплый вой и шумный вздох. Вепуат повернулся на звук и покачал головой.

— Не знаю, что с ним — но лучше не становится.

…В реакторный бункер звуки снаружи не проникали. Гедимин, едва крышка люка закрылась, поднялся из кресла и прижал обе ладони к корпусу реактора. Тёплые волокна скользнули по вискам и быстро стекли на грудь — под заменённые ещё с утра щитки. Гедимин мигнул.

— Говорят, заглядывал один из местных… богов, — он неловко ухмыльнулся. — Ты тут ничего не заметил?

Волокна «замерцали», быстро меняя температуру, но сильного жара от них не было. Гедимин погладил корпус реактора и повернулся в сторону ущелья.

— Станция строится, — тихо сказал он. — Завтра положим вторую обшивку. А потом и всё остальное. Местные, кажется, не против.

20 день Воды, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— В водоподъёмнике с утра громыхало, — сказал Айзек, дождавшись, когда Гедимин передаст смену троим операторам и отойдёт от щита управления. — Снизу идут ледышки. Видимо, озеро всё-таки подмёрзло. Сможешь аккуратно его растопить? Ключевое слово — «аккуратно».

Гедимин сузил глаза, но кивнул.

— Я не идиот, чтобы взрывать свои скважины. С бластером доигрался Гварза… если ты вдруг забыл.

— Ага, — рассеянно отозвался Айзек. — Будешь выходить — осторожнее. У душевой больное животное.

…Для сааг-туула пробили в защитном поле отдельный шлюз, поставив новые стены вдоль его боков. В сарматском коридоре помещались только его плечи и массивная голова. Гедимин обогнул дальний торец душевой и вышел к животному с другой стороны. Из-под панциря на его боку высунулась пара глаз и недружелюбно уставилась на сармата. Голову существо не повернуло — оно склонилось над свёрнутой из защитного поля «поилкой» и шумно втягивало воду. Рядом с поилкой стояли Гварза и Вепуат, сверху, с загривка сааг-туула, настороженно смотрели погонщики.

«Не воет и не дёргается,» — отметил про себя Гедимин, вспомнив, как зверь вчера мотался вокруг лагеря. «Стало легче?»

— Уран и торий! — Вепуат, заметив сармата, радостно ухмыльнулся и вскинул руку.

— Много снов про камни, — донеслось с загривка сааг-туула. — Даже в день Воздуха.

Налетевший порыв ветра засыпал загривок и кочевников на нём снегом. «Сновидец» даже не шелохнулся. Гедимин приветственно помахал ему рукой.

— Что с вашим зверем?

— Много ест. Много ходит. А должен спать, — отозвался кочевник, недовольно скалясь. — Теперь плохо.

Зверь поднял морду от поилки, громыхнул щитками, шумно вздохнул и попятился от душевой.

— Далеко не уходить! — заорал вслед Гварза. — Весь помёт — Альготу!

Кочевники что-то буркнули в ответ и, отмахиваясь от снега, полезли в ниши. Зверь открыл их не сразу — что-то внутри беспокоило его сильнее, чем «пассажиры».

— Так что со зверем? Не сдохнет? — спросил Гедимин у Вепуата. Временный шлюз закрылся, но в коридор успело нанести снега; Гварза сердито отряхнулся и ушёл, пробормотав что-то про зоопарк. К душевой по его отмашке потянулись филки.

— Живот болит, — так же тихо ответил Вепуат. — Что-то с обменом веществ выходит не то. Он двигается — должен есть. Двигается мало, вполсилы — систему выделения заклинивает. А изнутри распирает.

— И это из-за того, что он не в спячке? — Гедимин оглянулся на сааг-туула, но зверь уже пропал за стеной бурана. — Так давно лёг бы — кто ему мешает? Уже полмесяца прошло…

— Тут спать опасно, — отозвался Вепуат. — Сфен не тот. Надеюсь, от тёплой воды ему станет полегче. Надо чаще его гонять, расшевеливать… М-да, тяжело без нормального биолога.

…В одну руку сигма-сканер, в другую — «термобластер» с линзой двукратного увеличения; Гедимин думал, что придётся лезть в узкий сырой колодец, но обошлось — устройство с утяжелителями удачно опустилось на самое дно, оставалось только осторожно дёргать страховочный трос, разворачивая «бластер» в разные стороны. Сармат старался не делать полных оборотов — конструкция из троса и полой кости прочной не выглядела, проверять её на взрывоопасность не хотелось. Гедимин смотрел на сигма-сканер, дожидаясь, когда прогреется вода, и жалел, что линзу-«шестёрку» применить не может — паровой гейзер посреди душевой был совсем ни к чему. «Так этот нагреватель там и оставить?» — подумал он на втором часу медленного теплообмена — и грохнул кулаком по ближайшей стене, вслух помянув уран и торий: трос, как сармат его ни закреплял, всё-таки слетел. Пока Гедимин рылся по карманам в поисках стекла, вода успела нагреться до плюс семи, и сармат решил, что этого на сегодня хватит. «Магнитная» катушка в секунду выдернула «бластер» из подземного озера — только рукоятка затрещала от удара. Гедимин, разглядывая сеть мелких трещин на кости, удивлялся, что стекляшки внутри корпуса уцелели. Мелькнула мысль, что надо бы переложить их в другой, но тут загудело на дальней окраине, и сармат, наскоро обмотав «бластер» бечёвкой, вышел из душевой. «Будет время — соберу заново, чтобы руку не жгло.»

…Последний сегмент лёг на место. Текк’т на долю секунды прижал его мордой. Гедимин услышал двойной щелчок — шипы на нижней челюсти коснулись камня, выступы совместились с пазами. Гигантская тектоновая чаша повисла, растянутая на десятках «строп» из защитного поля. Её нижняя часть уже погрузилась в полусферу внешней обшивки; теперь временные опоры упирались и в её стенки, и Гедимин надеялся, что расчёты верны, и тектоновая «мозаика» окажется не хрупче скалы.

— Вниз! — отрывисто скомандовал он и вскинул руку. «Стропы» натянулись. Белесые опоры медленно проседали и одна за другой таяли, сверху по чётко расчерченной спирали вырастали новые «тяжи». Чаша плавно опускалась, поддерживаемая с трёх сторон Текк’тами. Гедимин смотрел, как «стропы» натягиваются и растворяются, и считал секунды. Кровь гулко