Обратный отсчет: Равнина - Токацин

стучала в ушах. Казалось, прошла вечность, прежде чем краевые зубцы двух полусфер совместились — внутренняя обшивка легла на песчаную подушку внутри внешней и застыла, поддерживаемая лишь символическими боковыми распорками. Гедимин взглянул на сигма-сканер. Сейчас его интересовали только расстояния. «И всё-таки промахнулся…» — он досадливо сощурился. «Тяжи» с одной стороны растворились, с другой — медленно, плавно натянулись. Нагрузка была огромной, поле пульсировало, не в состоянии уплотниться, но чаша всё же сдвинулась — ненамного, на считанные сантиметры. Восстановленные «распорки» были практически прозрачными — генератор «перегрелся», и сармат его выключил и прикрыл ладонью, пытаясь перевести дух. «Всё-таки получилось. И обе стенки выдержали. Полезная вещь — „арктус“…»

— Песок сыпать? — прогудело сверху. Текк’там было не до высчитывания сантиметров. Они перебрались к разгрузочным туннелям и там выглядывали из скалы, ожидая команды. Гедимин, шумно втянув воздух, поднял «арктус». Поверх чаши легла тонкая выпуклая плёнка защитного поля. «Её — держать. Распорки будут растворяться. Один купол генератор потянет.»

Часть песка на купол всё-таки попала — и стекла по нему в заполняемый проём. Песок сыпался не так быстро, как гравий — Текк’там трудно было его сгребать, он расплёскивался по сторонам от толкающей морды. И всё же «стена» засыпки росла, и Гедимин «отключал» тяжи один за другим. Чашу уже не нужно было подпирать — она сохраняла равновесие, распорки только мешали потокам песка её сдвинуть.

Когда песчаные «реки» иссякли, генератор на предплечье уже не «тикал», а купол уплотнился до непрозрачности. Гедимин растворил его, облегчённо вздохнул и втянул сопла «арктуса». Каменная чаша с двойными стенками лежала посреди пещеры, и в неё, выгнувшись дугой, сползал из скалы Текк’т. «Уплотнение,» — щёлкнуло в мозгу сармата, и он впился взглядом в экран сканера. «Последний этап. Если выдержит…»

Экран затягивало мелкой рябью, но Гедимин видел, как шевелится камень вдоль стыков, а по верхней части песчаной насыпи шли едва заметные волны. Еле слышный треск очень быстро сменился монотонным гулом. Текк’т извернулся, направив голову вниз, но, спохватившись, выгнулся кверху и, оттолкнувшись от каменного дна, ушёл в скалу, не задев ни одной из чаш. Гедимин смотрел, как он стремительно погружается в жёлтый камень, не оставляя следов. Когда в скале исчез кончик хвоста, сармат перешагнул через выступы-зубцы и встал на песок, опираясь на обе чаши. Камень под руками едва заметно пульсировал, но дрожь быстро затухала. «Выдержали. Обе. И забутовка. Всё равномерно…» — Гедимин вдохнул глубже, унимая сердцебиение. Только теперь он заметил выступившую на лбу испарину. «При нормальных технологиях не пришлось бы так дёргаться. А здесь…» — он постучал по камню, прислушиваясь к звуку, и шагнул обратно в туннель. Перед глазами уже вставали временные стапеля и подвесы для конструкций жилого блока. «Стены на месте. Завтра — начинка. И пусть устаивается.»

…Текк’т выплюнул сармата на край плато и нырнул в скалу. Гедимин выпрямился, отряхиваясь от змеиной слюны. Чужие шаги и сердитые голоса он заметил не сразу — только после гневного шипения:

— Саботаж!

Гедимин ошалело мигнул. Напротив, прижав его к валунам у обрыва, стоял очень сердитый Гварза, рядом с ним — Айзек; нахохленный Вепуат с опаской выглядывал из-за его плеча. Под их ногами — и дальше по коридорам, насколько доставал глаз — лежал подтаявший снег. Тонкие прозрачные «стены» защитного поля дрожали на ветру — хотя уже и ветер дул вполсилы, и снег сыпался почти вертикально.

— Гедимин, что произо… — начал было Айзек, но Гварза перебил его, сердито фыркнув:

— Опыты с реактором, что ещё⁈ Опять полез руками в ирренций! С чего ещё всему холму фонить⁈ А сноп света⁈

— Какой формы? — вырвалось у Гедимина. Гварза с треском приложил ладонь к лицевому щитку.

— Видел, Айзек⁈ Ну, выгороди его ещё! Всю защиту снесло, у четверых обморожения… Опыты у него, sa hasulu!

— Тише! — Айзек привычно втиснулся между двумя сарматами, хотя Гедимин ещё и с места не двинулся. Информация в мозг просачивалась медленно. Он смотрел мимо Гварзы на тающий снег. Потом перевёл взгляд на «арктус». «Вся защита висела… так и есть — на моём генераторе. И когда я все мощности бросил на перемещение чаши… Hasu!»

— Поле… всё разрушилось? Полностью?

Айзек угрюмо кивнул.

— Весь лагерь накрыло бураном. Пока мы с Кененом выскочили, пока восстановили… Всё-таки нельзя филков пускать наружу без полной защиты!

Вепуат из-за плеча согласно хмыкнул.

— «Арктус»… — Гедимин показал ему предплечье. — Пришлось переключить на временные стапеля. Был перегруз. Видимо, тогда оно и…

Гварза грохнул кулаком о кулак.

— Ещё что расскажешь?

— Тише! — Айзек недовольно покосился на него. — Гедимин, этот случай со стапелями — он единичный, или завтра ждать того же?

Гедимин задумчиво покачал головой.

— Не единичный. Пока не собраны все три полусферы, нагрузка на «арктус» будет огромная. Возможно… — он с досадой оглянулся на гигантский защитный купол над ущельем — «вот всё сразу — внизу монтаж, сверху морозы… и генератор сбоит — совсем не ко времени…». — Возможно, поверхность он не потянет. В рабочие часы — точно.

Гварза сердито фыркнул.

— Не потянет? С подпиткой от ядерного реактора⁈ Что ты делал с установкой, — опять идиотские опыты⁈

— Хватит! — Айзек ударил в ладоши. Под затухающее гудение брони он встряхнулся и продолжил:

— Ограничения «арктуса»… М-да, следовало ожидать. Атомщик… Как долго продлятся работы с такой нагрузкой?

Гедимин пожал плечами.

— Не от меня зависит. Всё Текк’ты. Работают без расписаний. Конец месяца, где-то так.

Айзек переглянулся с угрюмым Гварзой.

— Тут четыре генератора, если что, — влез Вепуат. — Хватит сил и без гедиминова реактора. Всего-то — полтора коридора и навес над ущельем! Навес могу взять на себя. А стрельбищу защита вообще ни к чему. Пусть бронеход проложит тропу для филков. А площадку они уже сами расчистят взрывами. Защитное поле ещё им…

Гварза смерил его недобрым взглядом, но Вепуат уже шмыгнул за плечо Гедимина и теперь выглядывал оттуда, топорща перья. Гедимин едва заметно ухмыльнулся.

— Навес… — начал