Имперские истории - Денис Юрин

Привычный мир рушился, но самое интересное, что этот бредовый кошмар явился не только Анри. С десяток кольберцев одновременно повалились с лошадей, пронзенные насквозь жужжащей стаей арбалетных болтов. Не успев отдать последний приказ, с коня свалился вражеский офицер, утыканный стрелами как еж. Кусты двигались, перемещались, стреляли, и почему-то их число постоянно росло, как будто какой-то сумасшедший волшебник бегал по лесу и все дотрагивался и дотрагивался до новых предметов оживляющей палочкой.

Сознание вернулось к Анри, только когда сзади на его плечо легла чья-то тяжелая рука и хриплый, простуженный голос пробасил в самое ухо: «Уйди с позиции, мешаешь!» Не дождавшись ответной реакции, обвешанный травой и охапками листьев мужчина оттолкнул Анри в сторону и, присев на его место, вскинул арбалет. Болт прожужжал и скрылся в гуще сражения. Незнакомец вскочил и, перезаряжая оружие на ходу, исчез так же быстро, как и возник. «Чудеса!» – прошептал Фламер и, решив, что исход схватки и так предрешен, опустился на землю.

Остатки кольберского отряда беспорядочно и поспешно отступали, опушка леса была завалена трупами, а карету баронессы, выживших охранников и потерявших седоков лошадей обступили ожившие кусты грязно-желтого цвета. Сумасшедший чародей закончил пробежку по лесу и спрятал уже сослужившую свою службу волшебную палочку.

Командир второго егерского батальона двадцать шестого пехотного полка скинул с плеч маскировочный плащ, обклеенный ворохом листьев, и превратился в невысокого, коренастого человека с умным лицом и неподвижными, стеклянными глазами, смотревшими, как могло показаться, всегда в одну точку, чуть повыше кадыка собеседника.

Уже более четверти часа он о чем-то беседовал с Сонберсом, пока его солдаты, также снявшие камуфляж, ловили разбежавшихся по полю коней и тонули в грязи, собирая обильно рассыпанные по месту схватки трофеи. О трупах никто особо не заботился. Пятеро каким-то чудом уцелевших охранников рыскали по завалам тел, доставая своих, и аккуратно складывали трупы у края обочины. Семеро плененных кольберцев нехотя выкапывали обломками мечей и шлемами для них могилу. Остальные трупы должны были достаться воронью, уже кружившему в небе в ожидании добычи. Вовремя пришедший на помощь отряд егерей спас нескольких охранников от верной смерти. Теперь весь вопрос состоял в том, что дальше было счастливчикам делать?

– Ты не думай, до Гарвата спокойно дойдете, окрестные леса мы проверили, мятежников нет, так что трогайте потихоньку, к полночи в городе будете, – заверял Сонберса седеющий капитан, краем глаза присматривавший за собиравшими трофейные фляжки с вином солдатами.

– Не верится! Если войска на север ушли, то с бунтарями еще обязательно повстречаемся. – Восседавший на пне Сонберс перевязывал лоскутом плаща окровавленный лоб и весьма скептически относился к словам командира егерей. – Когда войска в один район стягиваются, то в остальных отребье непременно голову поднимает.

– Да кто ж тебе про операцию на севере наплел?!

– Офицер из форта, не помню, как уж его…

Капитан смачно сплюнул на землю и разразился длинной тирадой нелестных слов в адрес крепостных, а заодно и казематных крыс, что, по мнению лесовика-офицера, было одно и то же.

– Нет никакой войсковой операции, полк наш до сих пор в городе штаны просиживает, – закончив с руганью, огорошил Сонберса офицер, а потом удрученно добавил: – Если, конечно, это стойбище беженцев городом назвать можно…

– Не понял, – протянул Сонберс, удивленно вытаращившись на собеседника. – Так, стало быть, этот мерзавец…

– Не горячись, – панибратски хлопнул по плечу капитан. – Гарнизон форта переправу охраняет, что на этом берегу Бьерки творится, только по слухам знает. А наш полковник специально сплетню пустил, что мы из города ушли. Видишь, какие рыбешки сразу всплывать стали! – Капитан кивнул головой в сторону трупов кольберцев. – Ту кашу, что здесь заварилась, войной назвать нельзя. Войска с командованием в столице засели, граница с Кольбером дырява, как старое решето, через нее всякое прет и в любых количествах. Действуем рейдами, леса основательно прочесать народу не хватает, вот и приходится сплетни самим распускать, чтоб поганцев кольберских с болотных лежбищ выманить. Так и живем: мы в хламидах по лесам шастаем, а они, – капитан снова кивнул на трупы, – под наши разъезды маскируются. А что, долго ли, что ли, черных плащей нашить да знамя чье сварганить?! Дожди же льют, без верхнего покрова из дома никто не выходит. Вот и гадай, что у встречного под форменным плащом: имперская кираса, кольберский доспех или бандитская кожанка…

– Ладно, спасибо, капитан. Обещаю, за тебя похлопочу, а сейчас извини, трогаться нам пора. – Сонберс окинул взглядом ровные ряды погибших солдат у обочины, еще раз пересчитал живых и, тяжело вздохнув, направился к карете.

– Меня не благодари, мы за этой бандой долго гонялись, все чащи облазили, а они, паскудники, в поле озорничать выехали… – прокричал вслед капитан. – Ты лучше своему пареньку, вестовому, спасибо скажи, если бы он нашу стоянку в лесу не нашел, перебили б вас всех.

Сонберс развернулся на каблуках так резко, что не удержал равновесия и шлепнулся в грязь.

– Какому еще вестовому?! – удивился командир разбитого отряда, тщетно пытавшийся подняться из вязкой жижи. – Я никого за помощью не посылал!

– Да как же?! – Стеклянные глаза капитана вдруг оживились, а руки сами разлетелись в стороны, демонстрируя наивысшую степень изумления владельца. – Паренек, шустрый такой, белобрысый… нас у болотной балки нашел, перебаламутил всех… Говорил, дескать, мерзавцы кольберские на ваш конвой напали…

Примерное минуту командиры молча таращились друг на Друга. Пораженный новостью Сонберс молчал, он не только никого не посылал за помощью, потому что просто не знал, где ее искать, но и в его отряде не было ни одного бойца, подходившего под описание спасителя. Самому молодому из его солдат недавно исполнилось двадцать четыре года, и его скуластую рожу никак нельзя было перепутать с утонченным лицом подростка…

– Ладно, некогда мне лясы точить. Уже темнеет, а нам по лесу еще до стоянки топать, – махнул рукой на прощание капитан и отдал приказ уже надевшим камуфляж и обвешавшимся трофеями солдатам отходить обратно в лес. – Коль твоя хозяйка действительно такая преважная персона, пусть замолвит словечко за двадцать шестой пехотный, уже шестой год в этой дыре торчим! – сказал капитан напоследок и побрел в лес.

– А кто за нас самих заступится? – недовольно проворчал себе под нос Сонберс. – Эх, надо было давно бросить все и податься в Кодвус, к Диверто!

Дорога вновь опустела. Горы конских и человеческих трупов; начинающий накрапывать дождь; карета с приоткрытой кем-то дверцей; две дюжины отловленных коней; холмик братской могилы и пятеро уставших бойцов, устроивших привал на обочине и флегматично, не глядя друг на друга, опустошавших трофейные фляги, – вот и все, что осталось. Хотя нет, был еще Фламер, ползающий по грязи в поисках потерянного меча.

Переборов легкое головокружение и боль в затылке – последствия ранения, Сонберс расстегнул ремешки доспехов. Тяжелые наплечники вместе с помятым нагрудником упали вниз и тут же утонули в доходившем до колен слое хлюпающей жижи. Командиру отряда сопровождения уже не было до этого дела, его мучил куда более важный вопрос: «Что делать теперь: продолжать путь или возвращаться в Торалис?» С одной стороны, приказа двигаться в Нисс никто не отменял, но с другой – у него на руках была умирающая баронесса, из отряда отборных бойцов осталось с полдюжины израненных бедолаг, а впереди простирались еще многие мили опасных дорог.