Добыча золотого орла - Саймон Скэрроу

– Ты серьезно? – воззрился на него Катон.

– Еще как… А сейчас затихни! – Неожиданно голос Туллия упал до шепота. – Поговорим позже. Сейчас поблизости слишком много ушей.

В молчании они проделали путь до постройки с односкатным навесом, установленной над выгребной канавой. Вонища здесь стояла такая, что казалась ужасающей даже после пребывания в загаженном загоне, где держали своих пленников бритты. Туллий подошел к подъемному люку, накрывавшему канаву между собственно отхожим местом и решеткой, сквозь которую нечистоты вытекали в дренажный ров, а потом стекали по склону за пределы лагеря. Морщась, он поднял крышку и прислонил к стене нужника.

– Залезай.

Катон заглянул в полную вонючей мерзости яму и покачал головой:

– Нет.

Туллий вздохнул и обернулся было к конвою, но Катон схватил его за руку.

– Когда мы шли сюда, то видели вдоль дороги, что ведет к болоту, головы на кольях. Что тут вообще происходит? – Видя, что старый центурион колеблется, Катон настойчиво попросил: – Расскажи.

Туллий нервно огляделся, но потом кивнул:

– Ладно. Он словно спятил… я о Максимии. Туземцев режет как скот, словно ему за каждую голову платят. – Командир почесал подбородок. – В жизни не видел ничего подобного. Он как одержимый. Так и Макрон считал. Похоже, он вымещает на местных злобу за все то дерьмо, в котором оказалась Третья когорта.

– Может быть, – согласился Катон и задумался. – Но хотелось бы мне знать, зачем вообще легат послал сюда когорту. Сдается мне, не только для того, чтобы изловить нас.

– Что ты говоришь?

– Подумай об этом. Мы потеряли след Каратака. Командующему желательно найти способ выманить его из топей. И вот, пожалуйста, это происходит.

– Но откуда командующему знать, что Максимий обезумел и будет провоцировать Каратака на нападение? Не мог же он этого предвидеть.

– Еще как мог… если сам приказал Максимию жестоко притеснять туземцев.

Туллий покачал головой:

– Нет. Это не тот метод, каким он действует. Просто безумие.

– Он и вправду спятил, – согласился Катон, – если никак не готовится к отражению атаки. К концу нынешнего дня Каратак появится перед валом во главе нескольких тысяч воинов, движимых духом мщения; они возьмут крепость штурмом и перережут всех до единого. Дело для нас практически безнадежное.

Туллий смотрел на него, не в силах скрыть охвативший его страх, и Катон решил этим воспользоваться.

– Есть только один способ спасти когорту, другого я не вижу. Мне… нам необходимо переубедить Максимия.

– Нет, – покачал головой Туллий. – Он слушать не будет. И, будь уверен, позаботится, чтобы я пожалел о том, что вел с тобой такие разговоры. Так что полезай в яму.

– Да мать твою!.. – Катон развернул ветерана к себе лицом. Легионеры потянулись к мечам. – Послушай меня!

Туллий поднял руку:

– Спокойно, ребята.

Катон благодарно кивнул и отчаянным, торопливым шепотом продолжил:

– Ты, Туллий, старый служака, и все эти твои награды даны не за то, что ты подбивал счета или берег свою задницу. Если у тебя не хватает духу выступить против Максимия, так дай по крайней мере сделать это мне. – Продолжая смотреть старому центуриону в глаза, Катон ослабил хватку и ободряюще пожал ему запястье. – Речь идет не об одной человеческой жизни. Если Максимий не станет слушать, все мы покойники. Ты можешь все изменить прямо сейчас.

– Как?

– Отпусти эскорт. Потом отведи меня в его палатку. Пошли кого-нибудь за Макроном для встречи с нами. Мы должны убедить Максимия, пока не поздно. Так что давай, отпускай этих ребят и выслушай меня. – Увидев, что ветеран колеблется, Катон подался ближе: – Мы можем остаться в живых. Более того, выйти из этого с честью. А главное, мы можем покончить с Каратаком раз и навсегда.

– Как? – спросил Туллий. – Скажи мне как?

Спустя час Катон пролез под задней стенкой в палатку Максимия, огляделся и с облегчением убедился, что там никого нет: писцы находились на утренней поверке, проводившейся командиром когорты. Придерживая кожаный полог, Катон жестом подозвал Непота. Легионер пролез под ним и подвинулся в сторону, так, чтобы центурион по-прежнему видел Туллия.

– Все чисто. Я подожду тебя здесь, внутри, командир. А тебе лучше сходить за Максимием.

Он испытывал некоторую неловкость, отдавая распоряжения ветерану, тем паче что понимал: если он хочет иметь Туллия на своей стороне, он должен проявлять такт и оказывать этому человеку подобающее уважение. Старый центурион уже пережил свои лучшие годы, нервы его были изношены, но у него хватало здравого смысла для понимания того, что необходимо сделать. Катон знал: прежде чем решиться на противостояние с центурионом Максимием, ему нужно заручиться любой поддержкой, какая только возможна.

Туллий кивнул:

– Хорошо. Только не высовывайся из палатки, молодой Катон.

Центурион кивнул и отпустил кожаный полог, дав ему упасть на землю. Осмотревшись, он увидел личный сундук командира когорты. Сверху лежал сложенный красный плащ, рядом был прислонен меч. Не тот клинок прекрасной работы, который обычно носил командир когорты, а стандартный гладиус легионера с отполированной за долгие годы рукояткой. Катон улыбнулся. Должно быть, это реликвия, сохранившаяся с тех лет, когда Максимий сам был легионером, сберегаемая на память. Причем весьма полезная. Катон тихонько вытащил клинок и набросил уголок плаща на верхний край ножен, чтобы скрыть отсутствие меча.

Оружие он передал Непоту.

– Возьми его и спрячься где-нибудь рядом – скажем, в его спальном отсеке. Сиди там тихо, не высовываясь. Появишься только в том случае, если я тебя позову. Понятно?

– Так точно, командир!

– Вот и хорошо. Ступай.

Непот удалился. Катон огляделся по сторонам, ища укрытие для себя, и взгляд его снова задержался на сундуке. Большой, вместительный, он стоял в задней части палатки, не заслоняя проход. Обойдя вокруг сундука, молодой центурион устроился на полу позади него и стал ждать, когда вернется Максимий со своими командирами. Стоило порадоваться неизменности распорядка дня, присущей римским легионам: то, что командир когорты вернется в свою палатку, чтобы провести утреннее совещание с командирами, представлялось столь же непреложным, как смена дня ночью.

Снаружи доносились привычные и потому после всех блужданий и скитаний по топям радующие слух звуки, характерные для повседневной гарнизонной жизни. Прислушиваясь к ним, Катон далеко не впервые подумал, что легион стал для него родным домом и что только там он может чувствовать себя в безопасности и на своем месте. Правда, он тут же с горечью подумал о том, что сейчас безопасностью для него здесь и не пахнет и скорее всего жить ему осталось недолго. Если даже Максимий не прикончит его на месте, это вполне могут сделать за него вражеские воины, вознамерившиеся захватить крепость. В какой-то миг Катон даже подумывал о том, чтобы позвать Непота, бросить все это да убраться из лагеря, пока командир не вернулся в палатку, но лишь стиснул зубы и сердито хлопнул себя по бедру. Нет уж, он сам принял это решение и обязан встретиться с Максимием, ибо только это дает им хоть какой-то шанс избежать гибели.