Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

И говорил же он да своему да отцу-батюшку:

«Уж ты ой еси, да мой да ро́дной батюшко,

Уж ты дай-ко мне свое родительско да благословленьицо,

Ты родима моя да ро́дна матушка,

205 Я поеду же всё да во чисто́ поле,

Я ко славному ко городу ко Киеву,

Я очишшу дорожечку да прямоезжую».

И тут благословил-то Илью да Илью Мурамца,

Как его-то же всё да ро́дной батюшко,

210 И Иван-от же свет да Тимофевич же,

И родима его да ро́дна матушка.

И тут Илья-то да Илья Мурамец

Одевал он на себя платье да богатырьское,

Одевал на себя латы да богатырьские,

215 Ише брал же он копье да копье вострое,

Ише брал же он скоро да палицю булатную,

Ише брал-то скоро да он поехал же,

Он проехал прямо путем-дорогою,

Он ко тем лесам да всё ко Брыньским же,

220 Где сидел-то Соловей да сын Рохматьевич,

Он сидел-то да на семи дубах,

На семи дубах да на семи верстах.

Услыхал Соловей-разбойник сын Рохматьевич,

Што едет-то Илья Мурамець,

225 Закричал он да по-звериному,

Засвистел же он да по-соловьиному,

Мать сырая земля да потрясалася,

У Ильи-то да Ильи Мурамца

Его доброй конь да испугалсе же,

230 На колени падал скоро на матушку сыру землю́.

Брал-то Илья-то, Илья, да Илья Мурамец,

Он скоро-то брал же плеточку шелко́вую,

Он хвостал коня да своего Белеюшка:

«Ах ты волчья сыть да травяной мешок,

235 Не слыхал разве ты свисту соловьиного,

Не слыхал разве ты крыку всё звериного?»

И тут же ехал скоро он да ко семи дубам,

Где сидел разбойник Соловей же всё,

Соловей же сын да всё Рохматьевич.

240 Ише брал Илья скоро да всё тугой же лук,

И тугой же лук же брал в ручки свои белые,

Он же клал скоро стрелочки каленые,

Он стрелял-то скоро да во сыро́й же дуб,

Во сыро́й же дуб да всё стрелочка летела же,

245 Из сыра дуба да Соловью-разбойничку

Во правой же глаз прямо ему же розлетеласе,

Тут же падал Соловей да со дубу на матушку сыру землю́,

И тут скакал Илья скоро да со добра́ коня,

Со добра́ коня скакал да богатырьского,

250 Ише брал он Соловья да приковал к своему же стремечку булатному

И привязывал его крепко-на́крепко,

И повез же его ко городу ко Киеву,

А ко ласковому князю Владимеру.

Уж как ехал Илья, да Илья Мурамец,

255 Ко Соловью-ту ко разбойнику к его ко терему.

Увидала Соловья да сына Рохматьевича

Как его-то же всё да молода жона,

Говорила она своим же дочерям любимым же:

«Уж вы ой еси, мои вы дочери любимые,

260 Вы подите-ко же вы скорёхонько,

И посмотрите-ко едет ваш да ро́дной батюшко,

Ише тот ли разбойник Соловей да сын Рохматьевич,

Он везет какого-то да мужичонка-то».

Тут пошли скоро ее три дочери любимыя,

265 Они смотрять-то пошли скоро да всё россматривать.

Россмотрили дочери любимые:

«Ой ты матушка же наша всё родимая,

Не наш же едет ро́дной батюшко,

А едет какой-то мужик, везет нашего да ро́дна батюшка,

270 А как Соловья сына да все Рохматьевича,

У коня же он да всё привязан же».

Говорила-то тогда им ро́дна матушка:

«Уж вы ой еси, мои вы дочери любимые,

Вы берите-ко со спицьки же ключи же всё,

275 Отмыкайте-ко-се вы глубокие же погреба,

Вы берите миски золотыя же,

И насыпайте миску вы да чиста се́ребра,

А вторую миску дорогого красна золота,

А третью миску дорогого скатна жемчуга,

280 Вы несите-ко да мужичонку всё ударивайте,

Вы ударивайте его да низко кланяйтесь,

И откупите же вы да ро́дна батюшка,

А Соловья-то вы сына всё Рохматьевича».

Подъезжал Илья да ко ихному ко терему,

285 Выходили Соловья да ро́дны дочери

Со подарками да с дорогима же,

Они низко ему да всё же кланялись:

«Ты прими, прими, богатырь всё же русьские,

Дороги наши подарочки же всё от нас,

290 Ты отдай же нам да ро́дна батюшка,

Уж ты разбойника Соловья сына Рохматьевича».

Говорил-то им да Илья Мурамець:

«Мне не надо ваши дороги подарочки,

Не отдам же я вам да ро́дна батюшка,

295 Уж как то ли разбойника да Соловья Рохматьевича».

И тут же стояла его да дочь любимая,

Ише та же была у его немая-то,

Она брала она да всё же стрелочку брала каленую,

Натегивала лук, она брала́ в руку,

300 [О]на стреляла прямо же да в Илью Мурамца,

Мимо стрелочка да мимо пролетела Ильи,

Не хватила Ильи, да Ильи Муромца,

И его-то коня да богатырьского.

Тут скакал Илья скоро да со добра́ коня,

305 Он тут стрелил-натегивал да свой тут каленой лук,

Он стрелял-то в его дочь любимую,

Он подстрелил-то всих и взял свою палицу булатную

И отрубил же у их да буйны головы,

И он зажог взял ихно же всё подворьицо,

310 Сам поехал ко славну городу ко Киеву,

Ко ласкову князю Владимеру.

Приезжал скоро да он во красной Киев-град,

Ко терему-ту приезжал да княженеському,

И ко тому ли ко столбу да ко точеному,

315 Ко тому же колечушку золоченому,

И он пошел-то скоро во грины княженеськие.

Он заходил-то скоро во грины княженеськие,

Он же клал-то крест да по-писа́нному

И поклон-от вел же всё да по-ученому,

320 Он во все четыре стороны да низко кланялсе,

Он могучим всё руським бога́тырям,

Ише князю-ту Владимеру челом же бил да в праву рученьку:

«Уж здрастуй, здрастуй, князь Владимер Святослаевич».

— «Уж ты здрастуй, здрастуй, доброй молодець».

325 Говорил же князь Владимер Святослаевич:

«Я не знай же как тебя назвать