Неверная - Кира Романовская

пустом стакане. К третьему стакану, Влад, наконец, поделился впечатлениями от разговора и скинул ему запись.

— Не думаю, что она причастна, она издевалась над любовницами отца морально, но никогда физически, просто тогда так совпало, хотя всё может быть. Отец был уверен, что она моего брата с его матерью убила.

— Какого брата? — нахмурился Филин.

— Был у моего отца приблудыш от шлюхи-секретутки, на год или два старше меня. Погиб в аварии, отец спьяну утверждал, что это она подстроила, но доказательств не было. Да ему и похуй было, я так думаю, скандалов в семье меньше стало. Он думал бабы ещё нарожают ему наследников, но как-то не срослось, дочери вроде есть, но их пол отцу не понравился, так он ими и не светит.

Они еще немного посидели в молчании, пока Филину не позвонили, он грязно выругался и вскочил с места.

— Поехали, Влад, жена твоя опять куролесит! Она мать свою похитила и, кажется, пытать собралась!

За несколько часов до встречи с Еленой, Ида позвонила единственному человеку, с которым могла об этом поговорить. Галина сразу ответила, будто ждала звонка. Она подбодрила Иду, как могла.

— Идочка, это не мать, это просто женщина, что тебя родила… Я не знаю, почему у твоей бабушки выросла такая дочь, Валя винила во всём подружек её столичных, что девочке голову задурили. Главное, ты запомни, бабушка тебя любила за троих — и за папу, и за маму, и за себя.

— Может её она недолюбила? — вздохнула Ида, сидя на полу у себя в гардеробной.

— Может и так, время такое было, Валя мужа потеряла, следом ребёнка в утробе, на руках дочь, надо было пахать и пахать… Она столько сделала для Лены, что упрекать её в том, что она не любила дочь, и поэтому она не любила свою, ну так себе оправдание. А оправдание оно ведь как косточка в персике, всегда есть, и у Лены, я уверена, оно найдётся, только ты не верь ей, Ида. Оправдание не равно раскаяние…

Ида провела рукой по одежде, висящей на плечиках, как по клавишам фортепиано, что надеть сегодня она уже выбрала, чуть чуть подшила и была готова к свершениям. Её взгляд зацепился за черный пиджак, она оттянула его рукав, рассматривая узоры из страз. «Надо будет выкинуть.» — напомнила она себе, видя тот самый пиджак, в котором была в ту злополучную ночь в отеле. Платье и нижнее бельё она три года назад сожгла на заднем дворе, странное дело, лифчика на ней не было, почему? Она ведь не имела привычки расхаживать без белья.

На заднем фоне у Галины Ида услышала, как кто-то кричит «завтрак».

— Галина Санна, а вы где?

На другом конце страны женщина, лежащая на больничной койке, замялась и ответила.

— Ида, ты только не волнуйся, я просто упала и у меня небольшой перелом руки.

— Что?! Когда?! Мы ведь вчера говорили? — нервно забегала по своей комнате Ида.

— Мы вчера рано созвонились, как раз перед прогулкой вечерней. — оправдалась Галина.

— А что с Соней?! С кем она?!

— С Дашей и ещё одной няней, дома, всё в порядке, меня скоро выпишут.

— А как вы?! Что с рукой?!

— Перелом, не серьёзный, но рука правая. — вздохнула Галина. — Я справлюсь, деточка, ты о себе подумай, Соня в порядке.

Ещё несколько минут Галина пыталась успокоить Иду, которая всем сердцем рвалась к своему ребёнку, что был буквально у чужих людей под присмотром. Заверения Галины не сработали. Иде, чтобы пойти на работу и пережить этот день, буквально пришлось наглотаться успокоительных таблеток.

Собранная и спокойная она просидела на месте секретаря до самого обеда, когда пришло время встреч с родителями, они с Владом вместе вышли из офиса, спустились на лифте и сели в разные машины. Перед этим Влад крепко сжал её руку и тихо сказал: «Всё будет хорошо.». Ида посмотрела на него грустными большими глазами и поджала губки, ничего не ответив.

В ресторан она вошла гордо подняв голову, метрдотель оценив её качественный и дорогой наряд посадил её за заказанный столик подальше от любопытных глаз и удалился, когда она заказала лишь кофе.

— Я жду одну женщину, её зовут Елена. — предупредила она официанта.

Её мать опоздала, около столика, она чуть замялась, видя как Ида лениво повернула голову в её сторону и сняла очки, сложив руки на стол. Ее даже как будто удивило, что дочь не бросается ей на встречу с объятиями, словно она забыла, что наговорила ее мужу до этого про свою же дочку. «А считает ли она меня таковой?» — подумала Ида.

Елена уткнулась в меню, хмуря нарисованные татуажем темные брови под квадратными очками. Они обе с дочерью были темноволосые и хрупкого телосложения, но все черты матери были будто резче и злее, чем у Иды. Ее высокая, явно силиконовая, грудь тяжело вздымалась в слишком открытом декольте для ее возраста, Ида же выбрала для встречи пастельно-розовый брючный костюм.

— Я заплачу, заказывай, что хочешь. — сказала Ида, видя как мать расстроилась от цен в меню.

Женщина тут же оживилась и заказала бутылку дорогого белого вина, закуски и попросила принести два бокала. Услужливый официант разлил вино по бокалам, Ида взяла бокал в руку, поднесла к носу и вдохнула аромат вина. Елена не была столь искушенной и залила в себя бокал залпом, потом сразу второй. Бутылка закончилась через полчаса, как и терпение Иды.

— Наконец-то, ты вспомнила, что у тебя есть мать! — заплетающимся языком сказала та самая мать. — У меня внуку уже восемь лет, а я его видела всего то один раз пять минут.

— Семь.

— Что? — еле сфокусировала свой взгляд на дочери Елена.

— Ему семь лет. В школу идет осенью. И ты даже вашу первую встречу умудрилась испортить, напугала его.

— Я всего лишь пригласила его домой, посмотреть моих щенят. — возразила она. — Так-то я мальтийских болонок развожу, но недавно взялась за чарльз-кавальеров, сучка-болонка сдохла при родах, пока новую ищу.

Затем Ида выслушала целый рассказ о разведении собак, к концу него она точно знала, сколько у неё щенят, что она живет в небольшом домике в бывшем Подмосковье, ездит на старой мазде паркетнике. Влад настаивал, чтобы для обоих матерей Ида всё ещё ничего не помнит, это гарантия её безопасности. Пока Ида придерживалась плана, но пора бы было ускоряться.

— Почему ты меня бросила, мама? — резко прервала болтовню подвыпившей матери Ида, вглядываясь в её затуманенные глаза.

Женщина тут же пустила слезу, выдавая из себя рёв коровы.