Сладкий папочка - Лиза Клейпас

Сделать верный выбор и отдать этому человеку все свое сердце.

– Сказать легче, чем сделать.

Но не для меня. Теперь.

– Мне нужно видеть Гейджа, – сказала я. – Он мне сейчас нужен как никогда.

– Детка, – Черчилль начал хмуриться, – Гейдж, случайно, не говорил тебе, зачем он отправляется в эту поездку?

Что-то в его тоне меня насторожило.

– Он сказал, что собирается в Даллас, а потом в Роли. Но зачем, не сказал.

– Думаю, он не хотел, чтобы я говорил тебе, – сказал Черчилль. – Но мне кажется, ты должна знать. В последний момент выяснилось, что контракт с «Мединой» под угрозой.

– Только не это! – озабоченно ахнула я, зная, насколько важна эта сделка для компании Гейджа. – А что случилось?

– Утечка информации о переговорах. О том, что готовится контракт, никто не должен был знать. Все участники переговоров подписали соглашение о неразглашении. Однако твой друг Харди каким-то образом прознал, что работа ведется, и передал информацию крупнейшему поставщику «Медины» – «Виктории петролеум», – который теперь оказывает на «Медину» давление, требуя прекращения переговоров.

Мне вдруг сразу стало душно. Я ушам своим не верила.

– Господи, это все моя вина, – оцепенело проговорила я. – Это я упоминала Харди о переговорах. Но я и понятия не имела, что это должно держаться в строгом секрете. Мне в голову не приходило, что он способен на такое. Я должна позвонить Гейджу и во всем ему признаться, сказать, что я не хотела...

– Он уж и без того обо всем догадался, детка.

– Гейдж знает, что информация просочилась через меня? Но... – Я не договорила, похолодев. Меня охватила паника. Гейдж знал об этом уже прошлой ночью. И не сказал мне ни слова. К горлу подступила дурнота. Я закрыла лицо руками, и мой голос с трудом пробивался сквозь барьер из моих пальцев. – Что я могу сделать? Как мне поправить дело?

– Гейдж принимает все необходимые меры, – ответил Черчилль. – Сегодня утром он утрясает дела в «Медине», а позже, днем, соберет свою команду в Роли, чтобы заняться проблемами, возникшими в связи с биотопливом. Не волнуйся, деточка. Все наладится.

– Я должна что-то сделать. Я... Черчилль, вы мне поможете?

– Всегда готов, – ответил он без колебаний. – Только скажи.

Разумным было бы подождать, пока Гейдж вернется в Техас. Но поскольку пострадала его гордость, а еще больше деловой контракт – причем все по моей вине, – ни о каких разумных решениях речи идти не могло. Как говорит Черчилль, иногда нужны красивые жесты.

По дороге в аэропорт я заскочила в офис Харди в даунтауне. Офис располагался на Фаннин-стрит в высотном здании. Постройка из алюминия и стекла состояла из двух соединенных, как фрагменты гигантского пазла, частей. На ресепшене, как и следовало ожидать, оказалась привлекательная блондинка с хрипловатым голосом и потрясающе красивыми ногами. Она немедленно провела меня в кабинет Харди.

Харди, в черном костюме «Брукс бразерс» с ярким синим галстуком в тон глазам, выглядел уверенно и элегантно, как и подобает мужчине, добившемуся успеха в жизни.

Я передала ему наш с Черчиллем разговор и сказала, что узнала о его, Харди, попытке сорвать контракт с «Мединой».

– Не понимаю, как ты мог. Я от тебя такого не ожидала, – сказала я.

Харди, судя по его виду, и не думал ни в чем раскаиваться.

– Это всего лишь бизнес, зайка. Порой приходится немного испачкаться.

«Бывает такая грязь, которую ничем не смыть», – захотелось сказать мне. Но я знала, что он и это когда-нибудь поймет.

– Ты использовал меня против Гейджа. Ты решил, что сможешь таким образом нас рассорить и плюс ко всему поставить «Викторию петролеум» в положение твоего должника. Неужели на свете нет ничего такого, чего бы ты не сделал ради своего успеха?

– Я сделаю все, что должно быть сделано, – ответил Харди по-прежнему дружелюбно. – Будь я проклят, если извинюсь за свое желание продвинуться вперед.

Мой гнев иссяк, и я посмотрела на него с жалостью:

– Тебе не нужно извиняться, Харди. Я все понимаю. Я помню, как мы нуждались и нам неоткуда было ждать помощи. Просто... просто ничего у нас с тобой не получится.

Его голос прозвучал очень мягко:

– Либерти, ты думаешь, я не могу тебя любить?

Я, прикусив губу, покачала головой:

– Думаю, ты любил меня когда-то. Но твоей любви оказалось недостаточно. Хочешь знать одну вещь?.. Гейдж не сказал мне о том, что ты сделал, хотя имел такую возможность. Потому что не хотел, чтобы ты вбил между нами клин. Он простил меня, не дожидаясь, пока я попрошу у него прощения, ни намеком не дал понять, что я его предала. Вот что такое любовь, Харди.

– Ох, зайка, – Харди взял мою руку, поднес ее к губам и поцеловал в крошечный узелок голубых вен под кожей на запястье. – Что для него один потерянный контракт? Пустяки. У него и так все есть с самого рождения. Побывал бы он в моей шкуре, сделал бы то же самое.

– Он никогда бы этого не сделал. – Я отступила назад. – Гейдж ни за что на свете не использовал бы меня.

– У каждого своя цена.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Казалось, весь разговор уместился в одном этом взгляде. Каждый из нас увидел то, что ему нужно было увидеть.

– Я должна с тобой проститься, Харди.

Он с горечью посмотрел на меня. Мы оба понимали, что и дружбы между нами быть не может. Все прошло, не осталось ничего, кроме истории из детства.

– Вот черт. – Харди взял мое лицо в руки, поцеловал в лоб, в закрытые глаза, коротким легким поцелуем коснулся моих губ. В следующий миг я оказалась у него в объятиях, крепких и надежных, которые так хорошо помнила. Держа меня в руках, Харди прошептал мне на ухо: – Будь счастлива, зайка. Никто не заслуживает этого больше, чем ты. Но не забудь... одну маленькую частичку твоего сердца я оставляю себе. И если вдруг ты когда-нибудь захочешь ее вернуть... ты знаешь, где ее искать.

Я никогда раньше не летала на самолете и поэтому весь путь в аэропорт «Роли-Дарем» пребывала в нервном напряжении. Я летела первым классом рядом с очень симпатичным парнем в деловом костюме, который во время взлета и посадки отвлекал меня разговорами, а во время полета угостил коктейлем «Виски сауэр». Когда мы сошли на землю, он попросил у меня телефон, но я отрицательно покачала головой:

– Простите, но я не свободна.

Я надеялась, что это так.

Уже было собравшись взять такси, чтобы добраться до следующего пункта назначения – небольшого аэропорта, приблизителыю в семи милях отсюда, – я увидела в месте выдачи багажа, что меня ждет водитель. Мужчина держал табличку с выведенными на ней от руки буквами: «Джонс». Я робко приблизилась к нему.

– Вы, случайно, не Либерти Джонс встречаете?