ESCAPE - Алиса Бодлер

рыться в обрывках, смущая этим не только сценариста, но и саму хозяйку выверенной системы хранения. Имитация бурной деятельности удавалась мне на твердую пятерку.

– Боузи? – потеряв терпение, потребовал дальнейших комментариев Эндрю.

Теперь он был в напряженном ожидании того, что я собирался озвучить, и можно было наконец попробовать подойти к вопросу изменения его любимого сценария совсем с другой стороны.

– Я тут почитал всякое… – с весьма равнодушным видом сообщил я. – Насчет оригинальной истории дома Бодрийяров.

– Так, – кивнул мужчина.

Мысленно я поблагодарил Паккарда за то, что он не спросил, где именно и что я прочитал. Потому что ответить нечто вроде «Видел у себя в голове сегодня ночью» я, как и всегда, не мог. Увольнение из-за бредовых идей стало бы для меня последней каплей.

– И, кажется, с точки зрения исторической достоверности дневник все-таки там присутствовал, – я беспечно пожал плечами, изображая полное отсутствие интереса… – Но принадлежал он отнюдь не Герману. Прости, Хелен.

Декоратор нахмурилась. Она пока совсем не понимала того, что я хотел донести. Эндрю, в свою очередь, стал выглядеть заинтересованно, а потому я продолжил:

– Один из… – сегодня усталость победила мою тревожность, поэтому ложь мне давалась проще обычного. По крайней мере, заикался я намного меньше. Просто говорил медленнее. – …команды диггеров говорил, что когда лестница была целой, под одной из ступенек видели тайник.

– Да ну? – скептически вздернул брови Паккард.

– Абсолютно точно, – решительно кивнул я.

Даже если сценарист верил мне с трудом, ему было интересно, чем закончится повествование. Я пытался делать вид, что убежден в том, что говорю, и держался так уверенно, как только мог.

– И именно под этой ступенью все, кто интересовался историей, все, кто ею по-настоящему… – я сделал паузу для того, чтобы подобрать подходящее слово. – …гхм, проникся, искали то, что должно было пролить свет на историю семьи Бодрийяров. Искомым артефактом должен был оказаться дневник Реймонда. Правда, его так никто и не смог обнаружить.

От собственного фарса становилось смешно. Я не имел ни малейшего понятия, что за записи прятал Рей. Вполне возможно, что его книжка из моего «видения» вообще представляла собой альбом для рисования. Но останавливаться в создании дополнительных деталей было уже нельзя.

– Он записывал туда все безумные выходки своего дяди! В подробностях рассказывал о том, какие ужасы тот творил и почему. Ты ведь был прав, Эндрю… – я обернулся к Паккарду с крайне драматичным выражением лица. – Герман издевался над ним.

В процессе нагнетания атмосферы я совсем забыл о том, что чувствительная Хелен все еще была с нами в одной комнате.

– Боузи, хватит! – в ужасе воскликнула декоратор. – Что ты такое говоришь?!

Девушка демонстративно заткнула уши и развернулась в другую сторону. Правда, ей не стоило больше переживать – все, что я хотел наплести Эндрю, уже было сказано. Сценарист скорчил саркастичную гримасу в ответ, но все еще не сказал ни слова. Для того, чтобы не подвешивать неловкую паузу, я сделал довольно глупый театральный жест руками, который намекал Эндрю, что ему предоставляется выбор.

– Так что дело за тобой, конечно. Но если ты хочешь, чтобы новый проект был достоверным и по-настоящему отражал всю суть истории дома…

– Может быть, и хочу, – мужчина вновь задумчиво огладил свою бороду. – Но есть одна загвоздка.

– Какая? – со скрытым внутренним волнением поинтересовался я.

– Если этот дневник никто так и не нашел, откуда появилась информация о его содержимом?

Эту деталь я не успел продумать. Пришлось выдать версию, которая первой пришла в голову:

– А мне Мисти сказала.

– Мисти? – недоверчиво уточнил Эндрю.

– Да, из Исторического Бюро. Разве ты не помнишь, как я обращался к ней по вопросам…

Я осекся. Хелен все еще была здесь, и я не планировал посвящать ее в свою навязчивую идею.

– Ну, по своим вопросам? Это было при тебе. Она дала мне запрашиваемую информацию и упомянула о том, что такой дневник существует, – я принялся дергать свой самый длинный локон, выбившийся из прически. Будто это помогало делать мою версию более достоверной! – И… был изучен их коллегами… По запросу того самого человека, которого я и искал! Поэтому он и был в их базе.

О Джереми и его отношении к истории собственного рода я знал еще меньше, чем о Реймонде. Но эти тонкости сценарист никак не мог проверить. Да и придуманные мной связки начинали выглядеть действительно логично. По крайней мере, я сам начинал обретать уверенность, что все именно так и было.

– Интересно, – медленно проговорил Эндрю. – Я бы взглянул на этот экземпляр.

– Абсолютно невозможно! – громко воскликнул я.

Я картинно всплеснул руками и почувствовал, как неосознанно пытаюсь подражать актерским этюдам Джима. Правда, в моем случае такое поведение было вызвано стрессом, а не потребностью демонстрировать талант.

Вина снова зажглась во мне ярким всполохом и принесла с собой ощущение, похожее на осознание.

Может быть, мой друг тоже вел себя так из-за неуверенности, а не потому, что хотел лишний раз подчеркнуть свои способности? И это было еще одним обстоятельством, о котором я его никогда не спрашивал?

– Мисти сказала, что этот артефакт уже давно находится в частной собственности и… – продолжал плести я. – Эээ… Его никак нельзя посмотреть. Если не веришь, можешь спросить сам!

Для того, чтобы поток пыли, который я бессовестно отправлял в его глаза, стал еще гуще, я протянул ему свой телефон.

– Можно даже с моей почты. Или позвони! Только… – я картинно надул губы, изображая страдальческое выражение лица. – Какая жалость! Ее рабочие часы еще не начались.

Эндрю не успел ничего ответить – в следующую секунду нас оглушил грохот.

Подмастерье Джон стоял у входа в мастерскую с виноватым взглядом. В его руках было то, что раньше являлось ящиком с инструментами. Но теперь от деревянной коробки осталось лишь дно, а шпатели, малярные кисти, валики и краскопульты разлетелись по всему полу, перевернув несколько бутыльков с краской.

– С меня хватит! – наконец напомнила о себе декоратор.

Оплошность Джона абсолютно точно стало для Хелен последней каплей. Она бросила наждачку, которой еще минуту назад затирала деревянные ручки для тумбочки и приняла грозную позу прямо перед Эндрю.

– Ты услышал достаточно для того, чтобы понять, что не прав! – прокричала она. – Принимайся за работу! Иначе я заставлю тебя рисовать этот дневник самостоятельно!

Несмотря на то, что сценаристу было явно некомфортно, он скрестил руки на груди и все-таки дал ей отпор:

– Так пусть Дуглас пишет и рисует.

– Чего?! – возмутилась девушка. – Ты на малом ездить собрался?!

– Он тут заявлял, что мечтает стать сценаристом, Хелен, – вызывающе бросил Эндрю. – А