Монахини и солдаты - Айрис Мердок

— Я хочу сказать, что Гертруда неспособна на легкомысленные поступки, а значит, она не на шутку влюблена.

— И я так считаю, — заявила миссис Маунт. — Они оба не на шутку влюблены.

— Мне Гертруда представляется очень целомудренной, — сказал Манфред, — чистой и строгой. Я согласен со Стэнли.

— Гай взял ее совсем юной.

— Тогда она наверстывает то, что упустила в молодости.

— Так оно и есть, Гертруда из тех женщин, которые должны любить кого-то.

— Ну, это долго не продлится. Он такое ничтожество. Она пожалеет о содеянном.

— Я бы не согласился, — сказал Джеральд. — Мне Тим нравится.

— Да проходимец он, его только деньги интересуют.

— Вы циничны, Джанет, — сказал Манфред. — Любовь — вещь сложная.

— Любовь!

— Думаю, нам лучше разойтись, не дожидаясь их, — предложил Стэнли. — Мне, во всяком случае, нужно идти. Я должен вернуться в палату.

— Палата уже не заседает.

— Я заседаю! У меня встреча с человеком по поводу налогов.

— Тим Рид ни о ком никогда не думал, кроме как о себе.

— А кто из нас думает о других, Джанет, дорогая? Материнская любовь не в счет.

— Уверен, они будут счастливы, — сказал Джеральд. — Готов держать пари.

— Джеральд у нас идеалист.

— А вы как считаете, Мозес?

— Я бы не стал расценивать ситуацию так пессимистично, — ответил Мозес.

— Мозес не стал бы расценивать ситуацию так пессимистично!

— А я считаю, они любят друг друга, и Тим способен быть преданным мужем.

— Дорогая Вероника, никто и не говорит, что он подлец, — сказал Эд Роупер.

— Да, я считаю, что он способен быть серьезным и преданным.

— Она благотворно повлияет на него, — заметил Манфред.

— Мы благотворно повлияем на них обоих. Мы нужны Гертруде, как хор солистке.

— Гертруда не вынесет, если брак окажется неудачным. Она сделает все возможное и невозможное, чтобы этого не случилось.

— Ну, Гертруда — женщина благородных принципов, а он застенчив и нерешителен, так что у них отличные шансы на счастливый брак.

— Они оба благотворно повлияют друг на друга, повлияют каждый по-своему. Они настолько различны, что их мир обогатится. Тим понимает свое счастье.

— Мозес говорит, что Тим понимает свое счастье!

— Но все же — Тим после Гая!

— За стремление к счастью не презирают.

— Никто и не презирает, уверяю вас.

— Джанет…

— Да, Стэнли, иду.

— Гертруда тоже понимает свое счастье, — сказала миссис Маунт. — Она понимает, где ей хорошо, как кошка. Ей невероятно повезло с Гаем. Мы все тогда так считали, я во всяком случае, а потом все привыкли. Думаю, никто из вас не понимает, как умно она поступила. Говорите: «Тим после Гая». Именно. Когда было нужно, Гертруда нашла мужа старше ее, теперь ей нужен молодой. Первый был ей как отец, второй — как сын.

— И это ей явно на пользу, — поддержал Джеральд. — Гертруда выглядит очень помолодевшей.

— Как скажет Джанет: «молодящаяся старушка»!

— Что за выражение, Вероника! Я лишь надеюсь, что у нее все будет хорошо. Если он разочарует ее…

— Безусловно, для нее это перемена, — заметил Мозес Гринберг, — а почему бы и нет? Она была замужем за человеком, имевшим все. Теперь она вышла за того, у кого нет ничего.

— В смысле материальном или духовном?

— Поддерживаю Веронику.

— Джанет…

— Да-да, Стэнли, уже иду.

— Можешь оставаться, но машина мне необходима.

— Я с тобой… подвезешь меня к Розалинде. Я должна послушать ее струнный квартет.

— Как мальчики?

— Нед в Калифорнии, Уильям что-то раскапывает в Греции.

— У вас такие талантливые дети.

— Джеральд, мне надо поговорить с тобой о Неде. Я так боюсь, что он ударится в религию. Ты должен объяснить ему, что математика — путь к свободе. Ну, нам пора.

— До свидания!

— О, Виктор! А мы как раз уходим. Встречайте Виктора.

— Здравствуйте, док. Прощайте, Джанет, прощайте, Стэнли!

— Джанет только что осуждала молодоженов.

— Каких молодоженов?

— Не глупите, Виктор.

— Джанет негодует à cause des chères têtes blondes.[115]

— Что это Вероника имеет в виду?

— Естественно, деньги, это ее крест.

— Деньги?

— Деньги Гая должны были получить дети Опеншоу.

— Так, во всяком случае, рассчитывала Джанет.

— В завещании этого нет.

— Теперь Тим их спустит, он же ирландец.

— Наверняка.

— В два года профукает.

— Гертруда не допустит.

— Этот молодой человек разумнее, чем вы думаете.

— Джанет была так уверена, что Гертруда никогда не выйдет снова замуж.

— Джанет считает, что со стороны Гертруды было чертовски нечестно выходить замуж.

— Гаю следовало отписать им малую долю.

— Она могла бы выйти за кое-кого, способного утроить наследство.

— Кое-кто, не далее чем в сотне ярдов отсюда, если можно так выразиться, мог бы это сделать.

— Давайте прекратим обсуждать Гертруду, — сказал Манфред.

— Согласна, — поддержала его миссис Маунт. — Пожелаем им счастья и поможем всем, что в наших силах.

— А Граф не явился.

— Он вообще не появляется.

— Хандрит.

— Мы бы так не разговаривали, будь Граф здесь, — заявил Джеральд.

— Совершенно верно, — согласился Манфред. — Кто-нибудь, налейте Виктору, а то он какой-то бледный.

— Спасибо, ужасный был день. Здравствуйте, Эд! Как ваше сами-знаете-что?

— Что Виктор имеет в виду?

— Неважно.

— Получше, но, пожалуйста, не будем сейчас об этом.

— А что с монашкой? — поинтересовался Мозес Гринберг. — Никак не запомню ее имени.

— Анна Кевидж, старинная, еще с колледжа, подруга Гертруды.

— Кто-нибудь ее видел? Вам следовало пригласить ее, Манфред.

— Приглашал, но она не приходит.