Ой-ой-ой, домовой! - Галина Гончарова

Кайрин смотрела на Керта совершенно безразлично, как на стену. То ли стар для нее этот мужчина, то ли еще что. Вот и хорошо, вот и ладно.

Да и Керт на нее смотрел спокойно.

Я что – уже ревную?

И что?

Это – мой мужчина! Не просто ревновать буду, могу и глаза выцарапать! Вот!

А пока…

Я подошла к Асиль и опустилась рядом на ковер. Дотронулась до маленькой ручки.

– Силли?

Девочка поглядела на меня голубыми глазенками. Такими доверчивыми…

Черт!

Как можно обманывать детей? Как можно причинять им боль?

Как?!

Люди, да чем вы вообще думаете? Должно же быть в мире что-то святое, и если религия до нужной планки не дотягивает, пусть хоть дети останутся неприкосновенны! При любых обстоятельствах!

– Да?

– Хочешь поехать с нами в столицу?

Девочка смотрела серьезно. Кто сказал, что дети ничего не понимают? Это выразить они не все могут, а понять могут.

– Силли, мама и папа уехали. А мы пока поживем вместе, хорошо? Я тебя не обижу…

– А еще у нас дома есть кот. Во-от такой, рыжий. И зовут его Огонек.

Керт присел рядом и развел руки, показывая размеры кота. Мейн-куны рядом с этим монстром и рядом не лежали.

– Киса?

– И детей он обожает. Хочешь я тебя с ним познакомлю?

– Да…

Лед был сломан. Мы провозились с Асиль больше двух часов и ушли, только когда нянька намекнула, что ребенка надо кормить.

Чудо, а не малышка. Умненькая, добрая, веселая…

Кто бы сказал, что она родилась от идиотки Делии и подлеца Вирента?

А ведь могут сказать.

Ладно, до той поры много воды утечет. Что-то да придумаем.

На пороге комнат Далини, то есть теперь уже своей спальни я вопросительно поглядела на Керта. Тот покачал головой.

– Только после брачной ночи.

– Я же не девушка…

– Я тоже.

Я фыркнула.

– Ты точно не из этих?

– Из каких?

– Которые садо-мазо-гомо-хомо?

– Че-го?

– Помнишь, я про отклонения рассказывала.

Керт помнил. И фыркнул в ответ.

– Обещаю, завтра докажу. Просто так правильно. Это как уважение к невесте.

Что ж.

Пусть будет так, в любом случае у меня еще есть дело на эту ночь.

Какая умница Далини, не один сундук с собой взяла! Есть где что-то спрятать.

* * *

Ночью я тихо выскользнула из комнаты.

Пришлось урезать осетра до последней селедки, то есть взять одно из платьев Далини и переделать как смогла. Черного не было, только темно-лиловое, ну да ладно. Как могла замоталась в шаль, убрала с платья все банты и безжалостно отрезала нижние юбки. Вроде бы сверкать ничем не буду.

Итак, подвал храма.

Третий проход влево, идешь до конца, шестой камень снизу. Там раствор, его надо выкрошить и поддеть камень.

Хорошие вещи запоминать надо, это вам не закон Ома. Тем-то мы не каждый день пользуемся и даже не каждый год, а вот деньги…

Подвал.

Проход.

Камень.

Найти-то было несложно. А вот дальше…

Мне бы свое, родное тело. А вот Далини делать толком ничего не умеет, три ногтя сломала, пока раствор долбила удачно прихваченной кочергой, потом еще выковыривала такой острой штукой, типа вертела, тоже из каминной утащила, не знаю, для чего оно надо, но – вот.

Ободралась два раза, увозилась, как чушка. Но камень поддался.

Да и видно было, что его в спешке запихивали, а раствор просто потом сверху наляпали. Лэрр не особо старался скрыть свою работу, справедливо полагая, что ему не понадобится, а кто найдет…

А, видно будет.

Итак, закон рычага.

Ура Архимеду! Землю мне поворачивать не требуется, а вот камень поддался легко, хоть и не знал про греческого ученого.

Под камнем оказалась небольшая шкатулка.

Такая, локоть на локоть. И толщиной в ладонь.

Не заперта.

Я не удержалась и открыла. На минуту.

Потом закрыла и сунула даже не под шаль – под платье.

Я же говорила, что нижние юбки отрезала? Они здесь были подшиты к платью, чтобы Далини казалась внизу попышнее, а может, и мода. Но…

Кто из нас не был ребенком?

Я вот обожала читать книги. А мои родители их не любили. Как протащить книгу в дом?

Фокус я освоила виртуозно. Книга засовывается под пояс, прижимается, дальше главное – естественность движений и походки. А тут не сильно тяжелее книги.

И вообще, своя ноша не тянет.

Добежать до дома, сбросить ботинки, переобуться в легкие туфельки – и в свои покои. И там уже, закрывшись в ванной комнате, снова открыть шкатулку.

Лэрр сделал мне царский подарок.

В шкатулке не было ценных бумаг. Там было несколько мешочков с золотом, а остальные – с драгоценностями.

Жемчуг, изумруды, рубины… с таким не стыдно и в Эрмитаж прийти.

Почему он это Колетт не отдал? Она все же мать его детей… хотя таких матерей много. И детей много.

Может, если бы у сына была жена… у законного, которого убила Тира…

Теперь уже не спросишь.

Но эти вещи я продавать не стану.

Работать буду, а их не продам, даже если край придет. Найду, кому передать. Той же Асиль. А может, и у нас с Кертом дети будут.

Это ведь не просто побрякушки, даже я вижу, что они с историей. Как бы лэрр мне не фамильные драгоценности завещал.

Даже если так…

Керт – тоже его сын, так что все в порядке.

И я принялась прятать все по карманам и чемоданам. Во славу старой мудрости, призывающей не складывать все яйца в одну корзину, мало ли кого по голове огреть придется.

Часа два угробила.

Но потом в шкатулке уместились расчески и гребни, а все остальное пошло в потайные карманы, которых у Далини было с избытком.

Интересно, зачем?

Уже не узнать, да и не надо. Пользоваться будем.

А теперь – спать.

Завтра тоже будет тяжелый день.

* * *

И он действительно был тяжелый.

С самого утра меня разбудили служанки и принялись издеваться. Мне уложили волосы, меня подкрасили, меня одели в зеленое платье (цвет плодородия) и вывели за дверь.