Украсть право первой ночи - Наталья Александровна Сапункова

дорогая. Тебя не слишком напугали?

– Нет… ваше величество.

Королева говорила и делала не совсем то, что можно было ожидать.

– Да уж. Но прости, другого выхода не было. Дай на тебя посмотреть, – королева обхватила лицо Марисы ладонями и впилась в него взглядом. – Надо же, кто сделал это с тобой? Никакого сходства! Но волосы вроде бы твои…

– Ваше величество?..

– Сейчас объясню, – королева достала из кармана ту самую маленькую шкатулку с резной крышкой и вложила Марисе в руку. – Открой.

Мариса открыла. Шкатулка оказалась пустой.

– Нет, открой потайное отделение, как в прошлый раз, – подсказала королева.

Мариса нажала на лист в резном узоре. В потайном отделении лежала всё та же нить жемчуга.

– Надень, – улыбнулась королева. – Это твоё. Этот жемчуг твой отец подарил твоей матери на помолвку. На своей свадьбе она тоже была в нём.

Мариса молчала, переводя взгляд с жемчуга на королеву. На языке вертелось: мой отец и моя мать – кто?..

– Когда ты открыла шкатулку в прошлый раз, я сразу всё поняла, – сказала королева. – Этот потайной механизм действительно не редкость, но шкатулка была зачарована. Твоя бабушка получила её в подарок от своей приятельницы, которая была сильной колдуньей и развлекалась изготовлением безделушек. Бабушка была баронессой Калани, а открыть секретное отделение могут лишь её ближайшие кровные родственницы. Это две твои кузины, и ты, леди Минель Раузаг. Больше просто некому.

Мариса покачнулась и схватилась ладонью за край стола.

Это что такое она только что услышала?..

– Сейчас, будем разбираться и с твоим лицом, и с прочим, – вздохнула королева. – Нагнись… – она сама надела Марисе жемчуг, застегнула крошечный золотой замочек. – Вот так. Видишь ли, Минель… Тогда, у Монтери, рядом были люди, которым про тебя пока не следует знать. Поэтому я быстро замяла дело, и видимо, сказала что-то не так. А наутро… – она развела руками. – Пойдём, колдун ждёт нас.

Колдун ожидал в гостевом доме, который находился у самой внешней стены монастыря – если внутри обители колдовать нельзя, то здесь такая возможность уже была. Он в нетерпении мерял шагами комнату, худощавый, невысокий и совершенно седой человек в чёрном. Встрепенулся при появлении дам, радостно потёр руки, разглядывая Марису, как желанный подарок.

– Какое счастье, ваше величество, что леди жива и наконец нашлась!

– И не говорите, мастер Гадан. Я именно счастлива, как никогда, – согласилась королева.

– Чудесно, что именно в мои руки попала дочь Ингарда Раузага! – он подмигнул Марисе. – Я неплохо знал вашего отца, леди! Мы много общались, в том числе и по поводу его главной беды… гм, простите. Всё равно вы не помните, да? Вы потеряли память, мне сказали?

– Так и есть, милорд.

– Лорд Монтери подробно описал ваши проблемы, когда просил назначить визит. Меня тогда не было в Гарратене, я прочитал письмо позже. Лорду Монтери отвечал мой секретарь. Мне искренне жаль, леди, что наша встреча не состоялась сразу по вашему приезду.

– Это вас мы дожидались, лорд Гадан… – Мариса была потрясена всем сразу, она ещё не пришла в себя от разговора с королевой, и вот встретилась с колдуном, визита к которому хотел Ивин.

– Мастер Гадан, дорогая леди, – добродушно поправил колдун, подвигая Марисе стул. – Итак, что мы имеем? Что это за браслет? Леди замужем? Ах да, понятно, это отражающая защита. Надо снять, он помешает… – он сам снял с её руки браслет, полученный когда-то от лорда Рихар.

Ивин надеялся, что этот колдун вылечит её шрамы. Кажется, королева в этом не сомневалась. Неужели?..

Сначала мастер Гадан долго ходил вокруг и внимательно рассматривал Марису, качал головой и что-то бормотал. Потом достал амулеты и водил ими вокруг неё, или прикасался – примерно то же самое делал лорд Рихар.

– Конечно, это не маска. Но что?! Ах, вот оно! – вдруг воскликнул он радостно, – теперь я понял. Это маска, но она не лежит поверх лица, она собрана из лица леди. Я потрясён. Леди Филомена превзошла всех. Но теперь я чувствую истинную внешность леди, потрясающе! – он радовался, как ребенок. – Но я не смогу это повторить, как жаль, ваше величество.

– О Пламя, и не надо это повторять, – тихо заметила королева.

– Да-да, безусловно, но это же искусство, миледи. Искусство совершенного колдовства, невероятно сложного. Так вот, на лице леди Минель нет не единого шрама. Идеальная кожа. Нет бровей и ресниц… ничего, это исправим. Хромоты и сухорукости тоже нет. Я считал, что последнее все-таки приобретенные дефекты, но нет, они сопряжены с маской. Великолепно! Теперь я должен понять, как это снять… Ага, понятно, но я должен быть осторожен. Так… Это будет длиться четверть часа или немного дольше…

С ней что-то происходило – Мариса ощущала то щекотку, то покалывание в конечностях, а потом ей в лицо словно бросили горсть еловых иголок. Кажется, всё это длилось гораздо дольше четверти часа.

– Ну вот! – радостно провозгласил мастер Гадан, а королева ахнула.

– Встаньте! – колдун протянул руку Марисе.

Она поднялась со стула и покачнулась. Тело было не совсем её, было неловко ступать на правую ногу, и рука тоже не слушалась.

– Вы привыкли к хромоте, – пояснил колдун. – Рука ведь сгибается? Очень хорошо. Уже к вечеру всё наладится.

– Девочка моя, теперь я тебя узнаю! – королева подбежала и обняла её, потом подтолкнула к зеркалу. – Та самая наша Минель, которая выросла и стала прекрасной девушкой!

Осторожно ступая, Мариса подошла к зеркалу и недоверчиво взглянула на своё отражение. Ничего общего с былой неповреждённой частью её лица! Она совсем другая. Боясь верить, она провела по лицу ладонями, ощутив с правой стороны не бугристые шрамы, а гладкую кожу. А лицо… она тут же вспомнила девочку в синем платье рядом с графиней Камиллой, там, в доме Калани.

Да, она красивая, пожалуй. Даже очень. Это она, которая росла самой уродливой в округе! Только безысходность и работа, без надежд, без мыслей о возможной любви — когда-нибудь… Теперь можно было порадоваться, но Мариса вдруг горько разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Девочка моя, – королева подошла и крепко обняла её. – Ничего. Все хорошо…

Мариса плакала, не в силах успокоиться. И вдруг… Её всю пронзила острая боль, которая заставила изогнуться и закричать,