Днепровский вал - Влад Савин

— Мистер, а сколько вам нужно? Цистерны достаточно?

Она точно издевается! Насколько легче было с китаезами в Шанхае — пачку долларов показал, сразу: «Чего изволите, мистер?» Правда, так и норовили обмануть, причем с разнообразными насильственными действиями — вот только у меня это получалось как-то лучше. Да, возьму цистерну, если ты ее мне пригонишь, ха-ха!

— Мистер, ну вы как ребенок! Спецэшелон с химикатами идет под особой охраной НКВД, и влезть туда с ведром вам не удастся никак. Но после того, как химикат сольют на борт подлодки, цистерны считаются пустыми и уже не контролируются так тщательно. А в них всегда что-то остается, после их отправляют на дегазацию, вот только в ожидании процесса эшелон может стоять в тупике до полусуток, а охрана, по понятной причине, не горит желанием находиться слишком близко. Вам ведь совсем немного для образца нужно?

Немного. Специально для такого случая мне прислали флягу. На вид обычная фляжка, но мне пообещали, что в нее можно наливать любую самую едкую химию — сделана из чего-то стойкого, и закрывается герметично. Только условие — наливать буду я сам! А то вы мне кошачью мочу подсунете, простите, но я должен быть уверен.

— Будете уверены, мистер! Как раз на днях ожидается эшелон — о времени вас известят.

Ушла. Ну, Стерва, с каким удовольствием я бы тебя… Но нет, сделаем лучше. Это здесь, в этом городишке, твой Адмирал — очень большая шишка. А если дойдет до московских, что ты торгуешь секретами — да если мне удастся посадить тебя на крючок, чтобы были доказательства твоего сотрудничества, годные для предъявления НКВД, — вот тогда ты передо мной на брюхе ползать будешь, вместе с твоим Адмиралом! И пожалуй, потребую я от тебя частью платы, чтобы ты подарила мне страстную ночь любви — в компенсацию за мои унижения. Ну, а если я буду недоволен, потребую еще. Только вот как мне тебя прижать, чтобы были улики?

Снова болтаюсь по этому опостылевшему русскому городишке. Сидеть в том, что русские называют гостиничным номером, еще скучнее. Хорошо хоть не зима, когда здесь жить могут одни белые медведи, а не цивилизованные люди. Сейчас вспоминаю даже Шанхай как светоч цивилизации, ну а Сан-Франциско — это просто райские сады! И когда я туда вернусь? С деньгами — иначе там делать нечего. В такие игры, как сейчас, романтично играть, пока сам молод — после надо или пересаживаться в кресло повыше, или уходить. А может, в самом деле, вспомнить тот разговор с моим английским знакомцем Флемингом и начать писать шпионские романы? Не имеющие никакого отношения к реальности — боже упаси разгласить не то что факты, но даже методику, приемы подлинной работы — вам сразу устроят несчастный случай или смерть от инфаркта. Но ведь и публике нужна не правда, а «драйв, секс, и хорошие парни побеждают», профессионалы же подобные книжки не читают никогда. Как наши американские рейнджеры взрывают немецкую базу, «пушки крепости…» Надо название пострашнее придумать — как у гуннов назывались форты? Нет, после войны про подобное будет написано много — а вот в России американцев мало, и значит, мне конкуренции нет?

А ведь мне и придумывать ничего не надо — ну, почти! Русские сделали что-то, чем не желают делиться со своими союзниками, это нехорошо, неблагодарно. И простого американского парня посылают исправить этот непорядок. Его противник — такая русская Мата Хари (не бывает женщин в начальстве контрразведки, но откуда это знать читателям?). Она просто демон во плоти, но у нее есть слабость: она никогда не видела нейлоновых чулок и такого белья, и к тому же влюбляется по уши в американского парня, готова сделать все, что он скажет. Еще в романе будет русский Большой Чин, который тщетно ее домогается, а также кровавые палачи НКВД, немецкие диверсанты, сумасшедший автор изобретения (который, как обычно, жаждет захватить мир), бунтующие каторжники, бегающие по тундре дикие племена (вроде тут водятся какие-то, оленей гоняют — ну значит, будут верхом на оленях, с луками и стрелами, как наши краснокожие), стаи бешеных белых медведей, мороз минус семьдесят… Что еще придумать, пострашней для читателя? А американский парень одолевает всех врагов, решает все проблемы и, как положено, в финале «скачет за горизонт с мешком золота у седла и красивой девушкой» — то есть с чертежами этого изобретения и вместе с русской, решившей было сбежать с ним… Вот только в самый последний момент ее убивают агенты НКВД — так-то, стерва, не видать тебе благословенных Штатов даже в романе! И ее последние слова на руках у героя будут… Ладно, после придумаю! А название: «Из России с любовью», или просто «Нейлоновые чулки».

— Мистер Эрл?

Двое. Как из-под земли выросли, преградили дорогу, не пройти. Сзади подходит еще один. Крепкие молодые парни, одеты просто, как рабочие или матросы с торгашей. Место глухое: справа рельсы за дорогой, слева за заборами какие-то дома и сараи. И никого больше вокруг! Я пытаюсь обойти, одновременно готовясь, если потребуется, дать в морду — один лишь шаг, и вы передо мной друг за другом, третий вмешаться не успеет, ну а «двойка» в голову у меня всегда была поставлена хорошо. Не успеваю: один хватает меня за руку, а второй без замаха бьет под дых, очень сильно.

— Ну, куда же вы, мистер Эрл? Нам поговорить надо.

Неужели НКВД? Да нет, тогда бы сразу представились или документ показали. И машина где, не пешком же они собрались меня туда тащить? А главное, что-то рожи знакомые, где-то я их видел. В порту, пароход «Джон Дьюи», англичане! А этим-то что от меня надо, мы же союзники?

— Спокойно, мистер Эрл, восстановите дыхание. Поговорим по-деловому. Или вернее, по-христиански. Поскольку завещал нам господь делиться с ближним своим. Что вы знаете про большую русскую подлодку? Что обещала известная вам особа?

Англичане. Судя по повадкам, не интеллектуалы, а УСО — шпана из лондонских подворотен. И какого черта они здесь — не разведка, а диверсы? Или же, если разведка, то активная — добыть информацию не по-тихому, а с шумом и стрельбой. Ребята очень нервные и злые — вполне могут, если буду играть в молчанку, сунуть нож под ребро и спокойно идти дальше. В этом городишке хватает своих бандитов, злодейски убивших американского журналиста, мы-то тут при чем?

Значит, молчать нельзя. А вот если… а зачем я им нужен? Даже громилы из УСО должны задуматься, а как им, нашумев, уходить после? Это не французский берег, тут в паре миль подлодка не ждет. А ложный след сработать может, тут все помнят драку с «песцами», и значит, не усомнятся, узнав, что плохие американские парни опять… То есть после силовой акции будут трупы — ведь надо, чтобы свидетели молчали?

— У нас мало времени, мистер Эрл. Вам помочь?

Ааах, апперкотом под ребра! Ну и кулаки у этого, не иначе как тоже боксер! А ведь по лицу не бьют, чтобы следов не оставить — значит, предвидят и вариант меня отпустить? Вряд ли у них есть здесь в городе долговременная база, они же гастролеры, и с МИ-6 часто на ножах; ну а протащить меня на борт «Дьюи» мимо русской пограничной стражи у вас никак не получится, вы и в порт-то со мной не войдете — до первого же патруля. И если у вас нет начала акции прямо сейчас, то я вам буду нужен живым. Ну а поговорить — ну что ж, поделимся с союзниками?