Сердце королевы - Кристина Кашор

Раздался щелчок, и гобелен, который она разглядывала, зашевелился и вздыбился. За ним точно был человек.

– Хава?

Но из-за гобелена, щурясь от света фонаря Биттерблу, появилась Лиса:

– Ваше величество!

– Лиса, откуда ты взялась?

– Сюда ведет винтовая лестница от самой библиотеки, ваше величество, – объяснила Лиса. – Я как раз сегодня попробовала по ней пройти. Мне Орник рассказал, ваше величество. Кажется, она проходит еще мимо покоев леди Катсы, и Совет иногда использует ее для собраний. Как думаете, мне когда-нибудь дозволят присутствовать на собрании Совета, ваше величество?

– Это будет решать принц По, – ровным тоном произнесла Биттерблу, – и другие члены Совета. Ты знакома с кем-нибудь из них, Лиса?

– С принцем По – нет, – ответила та и принялась перечислять остальных.

Биттерблу прислушивалась вполуха, потому что важен был только один По. Она пожалела, что не попросила его поболтать с Лисой до отъезда. А еще ее рассеянность объяснялась тем, что в голову пришло кое-что вовсе не связанное с этим разговором: перед мысленным взором промелькнули все по очереди тайные коридоры, скрытые за диковинными существами буйного окраса. Дверь на лестницу Лека за голубой лошадью у нее в гостиной. Потайной ход в библиотеку за изображением женщины с разметавшимися огненными волосами. Чудные пестрые насекомые на плитках ванной Катсы, а теперь – дверь в стене за этим холодящим кровь гобеленом.

– Ты уж меня прости, Лиса, – сказала Биттерблу, – но я совсем без сил. Мне пора в постель.

Потом она вернулась к себе и захватила ключи. Снова пройдя мимо стражей, спускаясь по нужной лестнице, минуя извилистый лабиринт, она старалась не спешить, говорила себе, что это чепуха, простая догадка, и слишком сильно на нее уповать – глупо.

Оказавшись в комнате, она подошла к крохотной сове на гобелене, приподняла угол огромного тяжелого полотнища и заползла под него.

Здесь царила полная темнота, и первую минуту она просто кашляла от пыли. Глаза слезились, нос чесался как сумасшедший, а Биттерблу, приплюснутая к стене и полузадушенная пыльным произведением искусства, спрашивала себя: чего, во имя пламени, она ожидает – что перед ней вдруг распахнется дверь? Засияет свет в конце туннеля? «Поводи руками, – подумала она. – По открыл дверь за ванной Катсы, нажав на плитку. Пощупай стену. Потянись вверх! Лек был выше тебя».

Ощупывая стену, но не чувствуя под пальцами ничего, кроме гладкого дерева, она впала в уныние, а еще слегка сконфузилась. Что, если бы какой-нибудь умный человек, чье мнение она ценит, вошел, увидел вздувшийся гобелен, поднял его и узрел, как королева в халате праздно ощупывает деревянную стену? Или, еще хуже, решил бы, что она – грабитель, и сразу стукнул, не поднимая гобелен? А что, если…

Палец зацепился за сучок в деревянной панели – очень высоко: она стояла на цыпочках, когда обнаружила его. Вытянувшись изо всех сил, Биттерблу нащупала углубление и протолкнула в него палец. Раздался щелчок, а следом – глухой скрежет. Перед ней в стене появилось отверстие.

Пришлось вылезти в комнату за лампой. Снова оказавшись под гобеленом, она подняла ее повыше. Лучи света выхватили из темноты каменную винтовую лестницу, ведущую вниз.

Биттерблу стиснула зубы и начала спускаться, жалея, что у нее нет свободной руки, чтобы держаться за стену. Наконец спираль колодца развернулась, превратившись в длинный каменный коридор. Продолжая путь, она поняла, что местами он изгибается и снова становится лестницей, ведущей вниз. Следить за тем, где она находится по отношению к покоям Лека, оказалось нелегко.

Под светом лампы на стене вспыхнул рисунок, и она остановилась, чтобы изучить его. Это была картина, написанная на камне. Картина изображала стаю волков – серебристого, золотого и нежнейшего розового цвета, – которые выли на серебряную луну.

Теперь-то она знала, что нельзя проходить мимо, не проверив. Биттерблу поставила лампу на пол, провела по камню ладонью, ища хоть какую-нибудь необычную деталь, и нащупала пальцем углубление с одной стороны картины. Форма отверстия показалась ей странной. Знакомой. Она коснулась его краев и поняла, что это замочная скважина.

Прерывисто дыша, Биттерблу вытащила из кармана халата связку ключей, отделила третий, вставила в замок и осторожно повернула. Раздался щелчок. Каменная стена перед ней подалась вперед.

Снова взяв лампу, Биттерблу втиснулась в неглубокую нишу-шкаф с низким потолком и полками на дальней стене. На полках стояли книги в кожаных переплетах. Она поставила лампу на пол. Вытянув книгу наугад, дрожа всем телом, Биттерблу опустилась на колени. Кожаный переплет оказался папкой, в которой лежали отдельные листы бумаги. Неловко раскрыв папку одной рукой и поднеся лист к свету, она увидела череду закорючек, странных петель, изгибов и черточек.

Ей вспомнился диковинный витиеватый почерк отца. Однажды она бросила похожие бумаги в огонь. Тогда у нее не получилось ничего прочесть. Теперь она поняла почему.

«Новые зашифрованные тайны, – подумала Биттерблу, размеренно дыша, переваривая новость. – Мой отец записывал свои тайны символами.

Пусть никто, кому Лек причинил боль, уже не может рассказать о том, что он сотворил, пусть никто не желает открывать мне секреты, которые заперли их в четырех стенах страданий, – быть может, это и не важно. Ибо Лек сам мне все расскажет. Его тайны расскажут мне, что такого он сделал, от чего мое королевство разлетелось на осколки. И я наконец пойму».

Тетрадей оказалось тридцать пять. Биттерблу нужна была помощь, и быстро; ей нужны были Хильда, Банн и Гиддон. И потому, заперев за собой все двери, она отправилась будить каждого по очереди.

На ее настойчивый стук трое сонных людей приблизились к трем дверям, выслушали путаные объяснения и пошли одеваться.

– Прошу, разыщите моего гвардейца Холта, – сказала она Банну, который стоял перед ней без рубашки, опершись о дверной косяк, с таким видом, будто бы свалился и уснул на полу, если бы она позволила. – Нужно, чтобы он помог нам убрать доски, которыми заколочена дверь в мою гостиную, и сделал это тихо, потому что тома надо перенести в мои покои так, чтобы никто не узнал, и, ради всего живого, поспешите!

Холт пришел с Хавой, ибо, когда Банн обнаружил его, Холт как раз навещал племянницу в галерее искусств. Биттерблу, Хава, Холт, Гиддон и Банн, неся с собою вереницу ламп, безмолвным ночным поисковым отрядом прокрались вниз по ступеням, в лабиринт. Скользя вдоль стены, они миновали все нужные повороты и очутились у двери покоев Лека.

Биттерблу забыла их предупредить. Отпирая дверь и заталкивая всех внутрь, она забыла предупредить Холта и Хаву, что комната полна скульптур Белламью. Хава, пораженная их видом, в замешательстве замерцала, превратившись в статую, потом снова в девушку.