Дар сгоревшего бога - Джеймс Клеменс

Лаурелла не удержалась от слез. И, всхлипывая, побежала за Киттом, который, повинуясь инстинкту, порожденному то ли страхом, то ли Милостью, принялся петлять, сворачивая за разные углы.

Но топот погони не отставал.

— Ташижан прогнил, — сказал лорд Ульф. — Начиная от самых корней. С фундамента до крыш.

Катрин покачала головой.

В очаге пылал огонь, но в зале вдруг стало холоднее, чем в мрачнейшем из склепов.

— Мирра рассеяла сорные семена по всем башням, — уверенно продолжал Ульф. — И начала это дело не она. То, что вы обнаружили в подземельях, — лишь первые ростки более великого зла. Оно пронизывает весь Ташижан, исходя из далекого прошлого и устремляясь в не менее далекое будущее — когда мир наш рухнет, уничтоженный чудовищами, каждое из которых тысячекратно сильнее всех моих духов ветра, вместе взятых.

Катрин вскинула руку в предупредительном жесте.

— Но мы знаем теперь о предательстве Мирры. И сможем ей помешать.

На ледяном лице вылепилась маска отвращения и неприязни.

— Слишком поздно, смотрительница, слишком поздно. Зло глубоко пустило корни. Как песня-манок — в госпоже вире. И вырвать их невозможно, не разрушив всего. Даже в вас уже сидит его семя.

— Во мне?

— Подозрительность. Бессилие. Вы даже старосту Филдса не можете остановить. А он так и остается танцующей марионеткой, которую ведьма из подземелий дергает за ниточки.

— Ниточки можно обрезать.

— Запутав их при этом и завязав узлами. Вы думаете, Огненный Крест — создание старосты? Нет, это результат распри. Мирра столь искусно проделала свою работу, что доверие уже никогда не вернется в Ташижан.

Катрин вспомнила, как пыталась восстановить дружеские отношения между Аргентом и Тиларом. Неподатливы оказались обе стороны. И сама она не стала советоваться со старостой, помогая Тилару покинуть цитадель.

Недоверие, подозрения, разлад.

Лорд Ульф словно читал ее мысли.

— Выполоть эти всходы нет возможности. Проще выжечь землю и засыпать солью. И начать все сначала. Мне стоило великого риска и немалых средств привести сюда войска. Так давайте же используем силу, данную Кабалом, и разожжем очищающий огонь.

— И выполним требования Кабала. Например, убийство Тилара, — холодно сказала она.

— Нам это еще выгоднее, чем Кабалу. Не стоит ограничиваться настоящим, заглянем в будущее. Допустим, Мирру изгнали из подземелий, к власти пришел Огненный Крест. Под новым знаменем появляется новый орден рыцарей теней. Цель Аргента — могущество рыцарей, он собирается поставить их даже выше богов. И это откроет путь не только Кабалу, но и гораздо большему злу. Мириллию ждут хаос, безумие и кровопролитие. Сегодня у нас есть возможность изменить подобный ход событий.

— Разрушив Ташижан?

— Чтобы сделать его сильнее. Сталь меча закаляют огнем и молотом. Настало время перековать Ташижан заново.

В минуты отчаяния такие мысли уже приходили в голову Катрин, отрицать это она не могла. Ташижан давно уже был не тот. По сравнению с прошлыми веками число рыцарей и мастеров убавилось. И ныне, когда близилась очередная война богов, цитадель перестала быть надежной защитой. В ней воцарилась смута. Староста ее использовал темную Милость. Огненный Крест превратился в символ жестокости и трусости — вспомнить хоть мужчин, что калечили лошадей, и мальчиков, пытавшихся заклеймить девочек. И все меньше оставалось противников у этих новых веяний. Их было уже не остановить.

Она посмотрела в ледяные глаза лорда Ульфа, сиявшие Милостью. Ни тени безумия. Лишь убежденность в своей правоте. Суровая. Способна ли она разделить эту убежденность? Пойти по столь безжалостному пути, какой предлагает Ульф?

— Вы знаете, что я прав, — сказал он.

Катрин слегка наклонила голову.

— Многие ваши суждения и впрямь справедливы. Но я не могу ни согласиться, ни отказаться, пока не пойму, какую именно роль вы предлагаете мне. Силу вашего урагана я уже видела. Что же нужно вам от меня?

— Вы должны защитить сердце Ташижана.

Она недоуменно взглянула на него.

— Перед тем как я открою подземелья и положу всему конец, соберите тех, кому более всего доверяете. Выведите их тайно из крепости. Я освобожу для вас проход через ураган. Уходите. И не оглядывайтесь.

Катрин вздрогнула.

— Вы согласны?

Она сделала глубокий вдох. Задумалась над услышанным.

Предложение было искренним и, сколь бы жестоко ни звучало, исходило от здравого ума.

Но не сердца.

С тем же усердием, с каким лорд Ульф искал гибели Ташижану, он стремился уничтожить и Тилара. И пускай она не могла знать, какова истинная суть Ташижана и что именно нужно в нем спасать, в Тиларе она не сомневалась. Однажды — целую жизнь назад — она даже свидетельствовала против него, но теперь все изменилось. Ее закалили огонь страданий и пролившаяся кровь, сделали сильнее. И увереннее.

Катрин верила в Тилара — неважно, жила ли теперь в его мыслях Делия или по-прежнему она сама. Знала, что духом он столь же чист и несокрушим, как алмаз в рукояти ее меча.

Она невольно коснулась камня.

Если лорд Ульф ошибается в Тиларе, он может ошибаться и в остальном.

Катрин взглянула на ледяную статую.

— Нет, — сказала она просто. — Я буду ждать вашего наступления. Как и весь Ташижан.

Лорд Ульф вздохнул.

— Что ж, значит, погибнет и сердце Ташижана. — Он протянул руку к двери. — Ступайте… на верную смерть.

Катрин слегка удивилась тому, что ее так легко отпускают. Лорд Ульф сдержал слово?.. Она отошла от теплого очага и направилась к двери, к поджидавшему снаружи холоду.

— Вы умрете все, — проговорил ей вслед лорд Ульф.

Ей вспомнился Мичелл, сын конюха, его застенчивая улыбка, светлые глаза, полные надежды. Подчинись она воле лорда Ульфа, могла бы вывести мальчика. И многих других… Но затем вспомнился дым над трубой конюшни, заметенной снегом. Конюхи отказались от безопасного укрытия, остались со своими питомцами, дабы защитить их и вместе пережить непогоду. А как поступит она?..

Шагая к выходу, Катрин спиной чувствовала взгляд бога. Ответила не оглядываясь:

— Мы умрем вместе — когда придет время.

И, переступая порог, услышала последние слова лорда Ульфа:

— Знайте же, смотрительница Вейл, это время уже наступило.

Она открыла дверь, в лицо хлестнул ветер. Вышла, подняла голову к узкой полоске неба между крышами. Там попрежнему кружил снег, но в вышине неслись по ветру темные тени — в одну сторону.

К Ташижану.

Катрин взметнула плащ, с быстротой, рожденной тенями, забежала в конюшню и вскочила в седло. Камнепад не стал дожидаться, пока его пришпорят, — слишком часто носил ее на своей спине, чтобы в этом была необходимость.