Последний Эсхатон - Спутник

и существование. Теперь я поняла, для чего же Альфараг пытался собрать первородный артефакт заново из тех осколков, на которые его разделили из-за неудержимой силы. Даже более опасной, чем сила самого Постулата. Вечное сердце должно было искоренить его… но как тебе известно, у самого артефакта на это были другие планы, которых я не понимаю до сих пор».

Сол был похож на тех существ, что бесцельно скитались по Эсхатону и утратили своё сознание, став вечными стражами забытого города. Что могла сделать Эмелис? Сдаться? Не сейчас.

— Одумайся, Сол! Что на тебя нашло? — кричала Эмелис, а в своей голове обратилась к Альма-матер с просьбой сконцентрировать заряд диссоциативности в её пистолете. «Опасно для тебя и для Вечного сердца. В пистолете он будет нестабилен» — ответила Альма-матер. «Пожалуйста сделай это» — настояла на своем девушка. А когда ощутила, что внутри пистолета начал происходить какой-то процесс, вновь направила его на Сола. И только-только она собиралась нажать на крючок, как вдруг робот одной из своих новых конечностей, похожих на длинных стальных червей, не схватил Эмелис за ноги. Он поднял её наверх, подвесив вверх ногами. Пистолет упал на землю и чуть ли не разорвался из-за силы внутри него.

Сол начал говорить бессвязно. Его речевой аппарат выходил их строя, и были различимы лишь отдельные слова.

— Вечное сердце… благо… искоренить… подчинить… беспощадно уничтожить…

Эмелис безуспешно пыталась вырваться из мертвой хватки Сола. «Можешь ли ты перенести его куда нибудь в другое место?» — спросила девушка у себя в голове. «Не могу, по его механизмам течет божественная кровь, ликвидирующая мою силу. Он установил на себя печать, аналогичную той, что стояла на сдерживающем меня механизме в Астро Мегасити».

Но когда на миг погас свет, Сол резко отпустил Эмелис, и та упала на жесткий пол спиной. Костюм компенсировал удар, но девушка всё равно вскрикнула от неожиданности. Тогда она подняла голову, и увидела, как из червеобразных механических частей тела Сола торчит лучезарное копье и по-настоящему горит оранжево-белым пламенем.

Шейн вернул копье себе в руки, и быстро переглянулся с девушкой, дабы удостоверится в том, что она в порядке. Взглядом, скрытым под красным шлемом, он как бы ей сказал ждать и не вмешиваться.

Сол вскричал, словно ощутил физическую боль. Так оно и было, ведь кровь божеств стала его собственной кровью. «Я зафиксировала диссоциативный прыжок. Шейн, кажется, всё это время ждал подходящего момента где-то на орбите Земли. Один из моих сыновей отправил его сюда по его приказу» — пояснила Альма-матер, но Эмелис её уже не слушала, а была отвлечена схваткой Шейна и Сола. Второй схваткой.

— Тварь… в красном… Убирайся… — проговорил Сол.

— Посмотри на себя, механическое отродье! В тебе никогда не было ничего хорошего, а сейчас тем более! — крикнул Шейн, и бросил копье в лицо Сола, намереваясь скинуть с него маску. Но на этот раз Сол отпрянул от траектории полета копья, и оно пролетело мимо него. «Лучезарность» воткнулась в стену, и другой своей стороной полетела в затылок робота, но в последний момент он поймал копье. Сол намеревался кинуть его в Шейна, но оплошал, упустив его из виду.

Рыцарь в эти секунды не стоял без дела. Он бросил импульсную гранату, которая после взрыва ненадолго затормозила действия Сола, а пока тот находился в состоянии растерянности, Шейн в два прыжка перехватил выхватил копье из конечностей Сола.

Однако это была лишь ловушка, и хоть и Шейн выхватил копье, но как только тот приземлился на пол, одна из конечностей робота сбила его с ног со всей силы, от чего тот выронил копье из рук и упал на пол. «Лучезарность» вновь оказалась в руках у Сола, и на этот раз он уже не медлил, и кинул его в рыцаря. Копье пробило ему ногу выше колена, от чего он закричал, и хоть и встал на пол, но всё равно упал вновь. Теперь настал черед Эмелис спасать Шейна.

Пользуясь отвлеченностью Сола, та подхватила пистолет с пола, и выстрелила диссоциативным, перегруженным зарядом прямо в открывшуюся спину Сола. Робот истошно завопил, как вопил бы какой-нибудь древний динозавр. Поле диссоциативности уничтожило половину его тела, однако тот моментально начал регенерировать себя, и при этом избивать Шейна своими конечностями.

— Рейн! Маска!.. сними маску! — еле как закричал Шейн, пытаясь стерпеть боль от побоев, одновременно безуспешно уворачиваясь от них, и одновременно также безуспешно пытаясь вытащить копье из своей ноги.

Эмелис вскарабкалась по мутировавшему телу Сола, пока то регенерировалось, и запрыгнула ему на шею. Сол завопил, и словно бык, на которого сел отважный, но безрассудный человек, пытался скинуть её с себя.

— Не… пожа… исп… не смотр… — пытался произнести Сол. Эти слова стали его последними.

Эмелис ударила его по маске, и та моментально раскрошилась на сотни частиц, обнажив его мнимое лицо. Лицом это нельзя было назвать. Это было что-то вроде розового пятна, как будто Сол разлил на себя банку розовой краски, которая затем слилась с ним одним целым, и начала литься из каждой части его тела. Маска скрывала механизм, который заставлял циркулировать эту розовую жидкость по всему телу Сола, но ломать его не пришлось. Достаточно было одного взгляда Шейна и Эмелис в это его скрытое нутро.

Сол в последний раз истошно завопил настолько, что у Эмелис даже заложило уши. Его тело начало разрушаться и обращаться в пыль, пока он кричал и кричал, и проклинал всё сущее бессвязными рыками.

Момент его страшной смерти, вся его боль ещё пару десятков тысяч раз повторилась в его теле. Эмелис спрыгнула с него, и тогда он окончательно погиб. Растворился в бытие и исчез во всех смыслах этого слова самым ужаснейшим образом.

Девушка подбежала к Шейну, и помогла ему всё-таки вытащить двусоставное копье из его ноги, сделав из него два односоставных. Она откинула его в сторону, и приподняла Шейна в положение сидя. Вся розовая жидкость, в которой были испачканы они оба и весь пол, начала испаряться с удивительной быстротой.

— Спасибо тебе, Рейн.

— Тебе спасибо… наверное… — всё ещё отходя от битвы, произнесла Эмелис.

Шейн осматривал чудовищную рану. но затем переменил объект интереса на девушку. Несмотря на свою боль, он смог снять с себя свой шлем, и наконец показать свое лицо Эмелис. Броня ему больше была не нужна.

Перед ней предстал парень с короткими черными волосами, острыми алыми губами и такими же острыми скулами. Глаза его были потухшими, карими, почти что черными. Он был достаточно