Ночь пляшущей тени - Алексей Бессонов

– С нами все ясно. Но твой господин… он вполне мог бы вылечить тебя авансом. Ты уже еле ходишь.

– Я сам ввязался в это дело, не зная, куда оно меня заведет. А господин… знаешь, помолчи о нем.

Маттер сделал скользящий шаг в зал. Под ногой хрустнуло, но те, двое, были слишком заняты своим делом, чтобы услышать. Князь инстинктивно пригнулся, готовясь к следующему шагу, и тут пол под ним ощутимо качнулся. Миг спустя темная кишка коридора донесла глухой, тягучий удар. За статуей сразу звонко упал ломик.

– Смерть на плахе! Что это?

Пыль вокруг Маттера внезапно поднялась над полом, заставив его открыть в изумлении рот. Мириады пылинок висели в воздухе совершенно недвижно, а сам он снова ощутил уколы и щелчки в ушах.

– Поднимай, дальше я уже сам!

– Что это было, я тебя спрашиваю? Похоже на взрыв! Если здесь свита принца…

– Да поднимай же!

В уши ударил короткий пронзительный взвизг, в серебрящемся пылью воздухе возникло нечто темное, глубокое и одновременно прочти прозрачное. Не веря своим глазам, Маттер смотрел, как раскручивается в бешеной пляске призрачный волчок, как мечется он от подножия статуи к противоположной стене.

– Тень! – отчаянно заверещал мастер смерти. – Это тень!

– Капсула внизу, с нами ничего не будет! – рявкнул Даглан, не теряющий хладнокровия. – Поднимаем и вниз! Держи, я сейчас, уже сейчас…

– Сам сдохни, сам! Сам!

Тень тьмы, возникшая из ниоткуда, металась по залу в безумной пляске, и сквозь ее скачки Маттер, как через туман, увидел низкорослую фигурку, которая выскочила из-за статуи Секех и, не заметив его, исчезла в коридоре.

Осознание пришло к Маттеру не сразу, но он верил, что пляшущая тень оставит ему время…

– Бей! – завопил он, одним прыжком снова очутившись в бане. – Бей, Хадден, бей! Бей печать! Бей печать Арвела!

Под каменным троном лежал тяжелый карабин, принесенный, очевидно, вместе с Инго. Не понимая, что от него требуют, Хадден исполнил команду без размышлений. Удар прикладом, еще удар: печать рассыпалась серым прахом, а под ней появилась гладкая панель из невероятно синего «зеркала ночного неба». Хадден отступил в сторону. Маттер был уже рядом. Изо всей силы он налег на показавшийся ему ледяным камень – тот подался, уходя вверх, а где-то под полом защелкало, заскрипело, и стоящий рядом гранитный трон с удивительной легкостью повернулся, открывая черный зев круглого отверстия.

Хадден подхватил принца, подвел его к люку, а потом, передав шатающегося юношу Элиде, без единого слова прыгнул вниз.

– Сюда! – крикнул он. – Здесь ход!

Инго качнулся в сторону от женщины, стиснул зубы и шагнул в темноту. Элида прыгнула сразу вслед за ним. Маттер обернулся: ему был хорошо виден дверной проем, в котором время от времени появлялась жуткая тень, скачущая в смерчах из пыли. Время вдруг перестало иметь значение. Тень остановилась, застывший Маттер видел ее совершенно отчетливо. В ушах появился слабый писк, потом засветилась, раскрываясь все шире, невообразимо прекрасная желто-оранжевая волна, бьющая прямо в остановившиеся глаза князя. Свет переливался, он был живой! Из глубины его, кажущейся бесконечной, медленно выплывал зеленый треугольник, повторяющий своими очертаниями портал входа в святилище – ближе, ближе… и вот Маттер понял, что таинственная фигура составлена из трех символов; граненые, как чистейшие изумруды, они светили не в глаза, а прямо в мозг. Маттер пал на колени, голова его оказалась в люке – он не чувствовал уже, как тянет его вниз Хадден, как медленно возвращается на место каменный трон, поставленный туда знаменитым королевским инженером Арвелом из Юлиха много столетий тому…

Серый свет соседствовал с дождем.

Мелкие утренне-холодные капельки скользили по лицу и почему-то пахли травами. Ему не хотелось открывать глаза, но он знал, что сон прошел, а значит, надо вставать.

– Господин князь!

Риро Такари с разгона приземлился на колени, схватил тонкой рукой плечо Маттера, помог опереться на локоть. Тут же рядом оказался Инго, весь перемазанный засохшей грязью, сел рядом, протянул флягу.

– Мы боялись, что вы уже никогда не очнетесь.

– Я живучий, – растерянно улыбнулся Маттер. – Вот только…

Он глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Неподалеку стоял «Кат», заляпанный глиной, за ним виднелся серый «Хусс». Откуда-то тянуло дымом.

– Дайте-ка я встану.

Поддерживаемый со всех сторон, Маттер встал на ноги. От каменной площадки быстрыми шагами приближался Хадден, рядом с ним бежала Элида. Маттер поднял голову, посмотрел на нависающую над ними гору и вдруг подался назад, не понимая, что произошло: раньше ему казалось, что «Палец» был заметно выше.

– Гора просела, – сказал ему Инго. – Да, господин Маттер, это вам не чудится: гора действительно просела, и теперь там внутри – просто каменоломня. Мы уже пытались войти в коридор, но пройти смогли локтей пять.

– Даглан? – повернулся к нему Маттер. – Где Даглан?

Инго пожал в ответ плечами.

– Там, – махнул он рукой. – Это все, что я могу вам ответить. Мы с вами на руках прошли вентиляционной норой, а потом ваши люди нас раскопали, оттянув пару камней этой вот зверской машиной. – Принц посмотрел на сплошь облепленные глиной колеса «Ката», хмыкнул: – Его люди убиты, к сожалению.

– У меня не было выхода, – виновато втянул голову в плечи дознаватель. – Дрались они не слишком умело, но сдаваться не собирались. А у нас трое раненых, один из них тяжелый. Так что…

– Плохо, – вздохнул Маттер. – Эрмон-то жив?

– Царапина на голове. Он спит… разбудить?

– Нет. Заводитесь, и пора домой. Все это нужно забыть, и чем скорее, тем лучше.

Князь Маттер обнял Элиду, похлопал по плечу Хаддена и отошел в сторону. Его оставили одного – люди собирали оружие, разбросанное вокруг входа в святилище, Такари обсуждал с Хадденом, стоит ли сообщать о мертвецах в местную Стражу, или пускай с этим разбирается кто другой, Инго нервно мялся рядом, напоминая, что новому владельцу земли – человеку из дома Виллуров – решить проблему будет куда проще…

Маттер присел на голом песчаном пригорке, почесал забинтованную руку, а потом, разровняв левой ладонью небольшую площадку, выпрямился. Носок ботинка начертал три угловатых, будто бы граненых, символа с такой уверенностью, словно он проделывал это в сотый раз.

– Убивая, ты называла свое имя, – прошептал Маттер. – Но зачем оно мне?