Последнее звено - Виталий Каплан

Я, честно говоря, сомневался, но спорить с боярином не стал. Слишком уж устал от всего этого, и чем дальше, тем сильнее клонило в сон. Да и боярин выглядел каким-то квелым.

– Да, еще, – вспомнил я. – Там, в «Белом клыке», когда было вторжение степняков… Меня ж там чуть не зарубили… а вот прилетела не пойми откуда стрела…

Боярин сонно взглянул на меня.

– Ох, Андрюшка… Неужели до сих пор не понял? Приглядывал за тобой наш человек. Охранял. Помнишь, парнишка такой был бледненький, Авдий… Один из лучших наших бойцов…

– Что ж тут не понять? – зевнул я. – Садюгу Лыбина стрельнуть нельзя, потому что не по линии… а степняка можно, потому что… потому что не против за… закона…

– Ну да… это линейно… – кивнул Волков и уронил голову на грудь. Мне хотелось что-то еще сказать ему, но я никак не мог вспомнить что. Плыло все перед глазами, голова сделалась невероятно тяжелой и потащила меня к полу… к чисто выметенному каменному полу… серому… без всяких черно-белых клеточек. Тут никому нельзя было поставить ни шах, ни тем более мат. Тут никто никого не обманывал, не использовал, не предавал.

Тут все было одинаково серо. Равновесие тут победило.

5

– Ну вставай же, вставай! – Шлепок по левой щеке… Ох, теперь и правая… Спать! Уйдите от меня все… Тут тепло и сладко… Не хочу никуда… Вставать… Зачем?

Блин, как же все-таки ломит затылок! Обо что я, интересно, долбанулся?

– Андрюша, ну вставай же! Ну времени же нет!

Я разлепил глаза. Потолок. И стены… а вот если скосить взгляд, будет стол с остатками персиков…

Со второй попытки мне удалось сесть. Пока еще мутило, но зрение, похоже, работало.

Боярин Волков как упал головой на стол, так и остался в той же позе. Вытянутая рука ползет куда-то… не доползла.

Лена сидела передо мной на корточках и обеспокоенно трясла за плечи. На ней был такой же комбинезон, как и у дяди-Митиных спецназовцев. Только вот капюшон откинут, и медно-каштановые волосы, не забранные в косу, струятся по черной ткани.

– Я не груша, чтобы меня околачивать, – непослушными губами выдавил я. – Что? Что случилось?

– Андрюша, у нас немного времени, – быстро сказала она. – Пойдем. Надо успеть…

– Так… Понятно. – Я напрягся и встал на ноги. К моему удивлению, это оказалось не так уж трудно. Слабость с каждой секундой вытекала из организма. – Понятно… что ничего не понятно. Куда идти? Чего успеть?

– Андрей, – мягко произнесла она и погладила меня по щеке, – надо совершить то, что надо. Я справлюсь, я знаю, как это делается…

– Где все? Что тут было? – Мозги, похоже, отмерзали медленнее мышц. Я никак не мог врубиться, что случилось и чего от меня добивается Лена.

– Газ, – грустно улыбнулась она. – Сонный газ. Тоже одна из Сениных разработок. Сейчас тут спят все, и наши, и сыскные… И будут спать часа полтора… Это не так уж много… нам надо успеть…

– Газ? Откуда он взялся? – покрутил я головой, будто надеясь увидеть здоровенный красный баллон вроде тех, какими мы пользуемся на даче.

– Ох, Андрей, ну неужели ты решил, будто мы такие наивные? Будто не приняли никаких мер предосторожности? Ладно, давай потеряем две минуты, я все тебе объясню. Ты присядь пока, тебе надо, ноги-то еще не очень слушаются.

– Ну, говори, – сухо сказал я, усаживаясь в кресло.

Больно мне было на нее смотреть. Лена… медноволосая Лена, чье лицо – как солнечное утро… и – одна из них… Я, значит, нужен ей был только в качестве жертвы… Вся ее ласковость, вся забота, все беспокойство за меня – это, выходит, ради великой цели? Притворялась, разыгрывала влюбленную девчонку? Талантливая актриса, даже баба Устя ей поверила, что уж обо мне, наивном, говорить…

– Андрей, – Лена вновь уселась передо мной на корточки, обхватила мои запястья. – Мы с самого начала подозревали какой-то подвох. Все шло очень уж гладко, еще с зимы, как только мы тебя снова нашли. Никаких сложностей, никаких заминок, сплошь счастливые случайности… Сеня обеспокоился… он предположил, что кто-то нам подыгрывает. А кто это может быть, кроме Сыска? Приказу мы не интересны, пока законов не нарушаем… а мы их и не нарушаем… почти. Лазняки? Они, к счастью, разобщены, каждая семья держится за свою дыру и ничего не хочет знать… Вот поэтому Сеня решил подстраховаться. Этот газ… вреда от него нет, он просто усыпляет на два часа. Тут такие особые устройства… я не знаю, как они называются… из них начинает вытекать газ. За это отвечала я… тут есть комнатка, о ней сыскные не пронюхали… и я там сидела. Каждые полчаса в комнатку должен заходить один из наших. Если не зайдет – значит, нападение. И тогда я должна дернуть рычаг. Ну и…

– Значит, все они спят, – прищурился я. – И наши, и ваши… Понять бы еще, кто из них кто…

– Да, там полный зал народу… только сыскные успели всех связать, как пошел газ. Я думаю, никто не уберегся. Но через полтора часа, а то и раньше, они начнут просыпаться. Нам надо успеть…

– А почему я не сплю? – наверное, у меня сейчас было очень глупое лицо. Глупое, заспанное, помятое.

– Вот, гляди, – она сунула мне под нос какой-то зеленый цилиндрик размером не больше тюбика зубной пасты. – Это средство для пробуждения. Надо всего лишь поднести узкой стороной к ноздрям и нажать. Я себе так пшикнула, сразу как рычаг дернула.

– Мудро придумано, Елена Евтихиевна, – покачал я головой. – И что же вы намереваетесь сейчас сделать? Что это мы должны с вами совершить?

– Андрей! – Лена порывисто встала и отошла к столу. – Я не знаю, что наговорил тебе этот человек, – рука с зеленой пшикалкой указала на спящего боярина. – Пойми, они умеют убеждать, умеют всунуть в твои мозги все, что хотят. Наверное, он внушил тебе, что мы чудовища, что мы подрываем шаропорядок, что мы завариваем кровавую кашу… Пойми же, это вранье! Мы не хотим никого свергать, не хотим менять законы… Пускай все остается: Круг Учения, княжество, панэписты, полисофосы… Многим это нужно, пускай блюдут линию. Но у людей должен быть выбор! Кому не хочется вечно перелетать из шара в шар, кто после смерти хочет чего-то иного, большего… Нельзя их лишать этой возможности! И помочь можешь только ты. Пойдем, Андрей! Я понимаю, тебе страшно. Понимаю, ты хочешь жить, хочешь вернуться домой, в свой последний шар… Но нельзя же все время заботиться только о себе… Пожалей нас! В конце концов, меня пожалей! Сделай это – ради меня!

Когда просит прелестная девушка, ей невозможно отказать. Такая избитая фраза… Тем более девушка сейчас прелестна как никогда.

– Скажи, Лена, только честно, – в горле у меня вырос комок, и стоило немалого труда с ним справиться, – тогда, в Киеве, ночью… Помнишь, начиналась гроза, уже гремело, уже вспыхивали молнии… розовые такие… а дождя еще не было… Ты ведь сама меня позвала, я же не того… я же без этих… поползновений. Я же брату твоему обещал тебя оберегать… А мы… Зачем тебе это было нужно?