Дефект плацебо - МК. Милтон

Поэтому наша повторная встреча совсем не кажется реальной. Импровизированный полигон, попытки убедить Алеша в том, что я знаю этого человека и у меня все нормально. Бесконечно длинная ночь, на протяжении который мы не могли насытиться друг другом. Я вонзала ногти в его спину, пока он отчаянно терзал зубами моё горло. До хруста сжимал в объятиях, вдавливал в кровать всем весом своего тела. Брал остервенело и дико. Проникал глубоко, вколачивался в душу.

— Ты исполнил приказ Королева. Убил меня. Привел приговор в исполнение, — шепчу онемевшими губами.

Сейчас он стал свидетелем моего приступа. Увидел изнанку чужих поступков и решений. Неужели так будет всегда? Пока источник полон, река будет течь.

— Королев только что сдох.

Снимает блок с телефона, запускает видео. Вижу здание «Артериума», такие далёкие пейзажи, будто из прошлой жизни. Звука нет, просто голубые зеркальные панели покрываются тонкой паутиной, а после осыпаются мелким бисером.

— Он и все сектанты блядского логова, только что взлетели на воздух.

Прошла ровно неделя с момента возвращения Леона в мою жизнь. На следующий день, после моего кошмарного сна, он вызвался сам поговорить с моим психологом. Я не знаю о чем так долго шел диалог за закрытой дверью, но после этого он бескомпромиссно заговорил о переезде. Эмоции которые я испытывала объяснить было трудно. С одной стороны я привыкла к Праге. Привязалась к Алешу, который больше не появлялся на моём пороге. Но с другой, одиночество и тоску которую я испытала здесь, нельзя было стереть из памяти. Я понимала что от себя не убежать. Но у Леона, видимо, на этот счёт были другие мысли.

— Прилетели?

С трудом разлепляю веки когда самолёт совершает мягкую посадку. Я так и уснула на его плече. Необходимость постоянно ощущать этого мужчину рядом, переросла в какую-то маниакальную зависимость. Леон целует меня в макушку и от этой мимолётной нежности сжимается  сердце.

Мы ждём свой багаж под крышей международного аэропорта Вены. На выходе нас встречают с именной табличкой и мы используем трансфер. Пока машина везёт нас к гостинице, прилипаю к окну и рассматриваю панораму. Вена — один из центров мировой культуры и музыки.  Невероятно романтичный город, которому удалось сохранить историческое наследие.

— Почему Австрия? — наконец задаю вопрос.

Моя ладошка покоится в руке Леона и он лениво поглаживает мои костяшки.

— Не нравится? — избегает прямого ответа.

— Нравится конечно. Просто не понятен выбор, — пожимаю плечами.

— Скоро поймёшь.

— Может хватит интриг?Мне хочется знать все и сразу, без всяких загадок и недомолвок, — начинаю заводиться. — Если ты решишь оставить меня и здесь, мне нужно хоть немного времени чтобы к этому подготовиться.

— Не дождешься. Больше тебе такое счастье не привалит.

Мгновение и я оказываюсь на его коленях. Леон полностью игнорирует водителя, кажется его даже не беспокоит присутствие лишнего человека.

— Не шипи, — пресекает мои попытки, — пока я изобрел только один способ тебя успокоить, не вынуждай меня к нему прибегнуть.

— Если ты думаешь, что сексом можно закрыть  рот, ты ошибаешься, — произношу и вздрагиваю.

Леон проводит большим пальцем по моим губам, очерчивает порочный круг.

— Уверена?

В миг заливаюсь краской, когда понимаю на что он намекает.

— Просто невозможный, — качаю головой. — Ничего святого.

— Ты — святыня.

Искусно подавляет бунт. Притягивает за затылок и впивается в губы. Простое движение, а все мысли из головы разом выбивает. Сгораю от его напора. Податливым воском плыву по сильным рукам. Становится плевать и на водителя и на живописные окрестности вокруг. Он центр моей вселенной, все остальное пыль.

— Мы здесь на два дня, нужно многое успеть посмотреть, — произносит, когда отрывается от моих губ.

— Снова какие-то дела? Проблемы?

— Никаких проблем, Ягодка.

— Тогда почему так мало?

— Считай это перевалочным пунктом, — продолжает невозмутимо.

— Ладно, я тоже буду недоговаривать.

Слезаю с коленей Леона и мнимые обиды быстро тают. Я здесь впервые, но непонятное ощущение будто оказалась дома слегка смущает.

— Похожа на Питер, только не облезлая, — произносит вслух то, к чему бы ещё немного и пришла сама. — Унылые фасады, дворы-колодцы, шавуха. Все имеется.

— Думаешь, это заменит мне дом? — не удается скрыть тоску в голосе.

Прикладываю пальцы к стеклу, прохладная поверхность остужает пальцы.

— Потерпи два дня. Потом порешаем.

Обиженно фыркаю, но ничего не могу с собой поделать.

Сдаюсь его упрямству и двигаюсь ближе. Прикрываю глаза, когда оказываюсь в кольце его рук.

— Надеюсь, тебе здесь не нужно убить какого-нибудь именитого художника.

— Усатый сам себе башню снес в сорок пятом.

— Антон, — стону осуждающе и протяжно.

— Так что не переживай, к остальным равнодушен. Пусть  калякают.

Мы гуляем по окрестностям Вены целый день. Погода радует приятным климатом. Посещаем Хофбург, огромный роскошный дворец, изучаем экспонаты которые расположились в его залах. Пропитываемся национальной историей на внушительных размеров дворцовой площади. Собор Святого Стефана впечатляет своими масштабами, завораживает неповторимой архитектурой. Радиогид рассказывает о самой известной легенде принадлежащей этому месту. Когда собор только возводился, мастеру был необходим помощник, и в подмастерья вызвался юный Нанс. Парень настолько старательно взялся за дело, что в городе принялись судачить о том, что ученик превзошел своего учителя. Подобный расклад огорчил мастера но последней каплей стало то, что его родная дочь начала уделять внимание Нансу. Когда юноша пришел просить ее руки, мастер поставил условие: достроить северную башню в короткий срок. Рамки были настолько ограничены, что ни одному живому человеку это было не под силу. Тогда на помощь к Нансу пришел Дьявол, он гарантировал завершить строительство до отведённого времени. Взамен потребовал не вызывать к Богу и не произносить имен святых пока башня не будет возведена. Работа действительно начала продвигаться очень быстро, воодушевленный скорой женитьбой Нанс окликнул возлюбленную, когда она проходила мимо собора. Дочь мастера носила имя созвучное с именем пресвятой девы Марии. Дьявол забрал душу Нанса, а северная башня так и осталась недостроенной.

— Грустно, — говорю и непроизвольно всхлипываю.

Вокруг обилия сокровищ искусстим становлюсь излишне сентиментальной.

— Бред, — невозмутимо заявляет Леон.

— Не веришь в правдивость?