Ледяной город - Джон Фарроу

— Эта мысль многое для меня значила, когда я был моложе. Тогда она звучала для меня как откровение. Теперь она для меня почти так же важна, хотя я вижу ее в ином свете. Мы такие, какие есть, — подумай над этим.

— Ты бы мне хоть намекнул, как подумать.

Она заметила, что ритм его слов в чем-то точно соответствует ритму шагов лошади в загоне при объездке, когда она ступает по земле, грациозно выгнув шею так, будто хочет помочь невидимому наезднику.

— Мир складывает слова в избитые фразы, например: «Ты — то, что ты ешь», «Будь всем, чем можешь быть», «Я мыслю, следовательно, существую», «Дела идут лучше с кока-колой». Так вот, я как-то утром проснулся с этой фразой в голове: «Мы такие, какие есть». Тогда она прочно застряла у меня в мозгу.

— Что это для тебя значит?

Он пожал плечами, будто теперь это было уже совсем не так важно.

— Мы здесь ради какой-то цели. И эта цель велит нам быть такими, какие мы есть, она определяет, какими мы становимся. Мы оказались на этой земле по какой-то причине, и если нам эта причина ясна, мы в состоянии хотя бы отдаленно себе представить, кто мы такие. Я вбил себе в голову, что моей целью в жизни должна быть забота о животных, поэтому я захотел стать ветеринаром. Это оказалось невозможно, и потому я стал полицейским, смотрителем совсем другого зоопарка. Тогда я поначалу решил, что в моей судьбе что-то напутано.

Два пони пустились в галоп и бежали, пока не увязли в глубоком снегу. Снежная пыль, поднятая их копытами, разбив ледяную коросту, окутала их белым облаком.

— Я воспринял эту фразу — мы такие, какие есть — как собственный девиз или кредо и попытался связать с ней собственные представления о жизни. Получилось что-то вроде: «Я — полицейский, потому что мое призвание — быть полицейским». Может быть, теперь я стал мудрее, может быть, просто меньше пекусь о том, как моя работа вписывается во вращение Вселенной, но сейчас я воспринимаю это изречение в, более широком смысле. Получается, что мы такие, какие есть, потому что мы такие.

Сандра спросила:

— Тогда почему же, Эмиль, мы такие, какие есть?

Он опять пожал плечами и, подняв густые брови, дал ей понять, что на этот вопрос лучше было бы не искать ответа… Единственное, что остается, — лишь порассуждать на заданную тему.

— Может быть, мы здесь для того, чтобы заботиться о животных. В каком-то смысле у всех нас одна общая цель — быть ветеринарами.

— Что-то, Эмиль, тебя заносит не туда, — предупредила его жена.

Он улыбнулся, и ей стало тепло оттого, что впервые за долгое время его лицо осветила улыбка. Порой ей казалось, что характер мужчины, за которого она вышла замуж, формируется заботами и тяготами его профессии, но она надеялась, что когда-нибудь трудности исчезнут, как тает зимний снег под лучами весеннего солнца. То ли от весеннего солнышка, а может быть, от того, что он стоял на улице в расстегнутой куртке, без шапки, он выглядел гораздо моложе своих лет. «Странно», — подумала Сандра, потому что знала, что он всю ночь работал и почти не спал.

— Кошки с собаками живут с людьми в домах, потому что умеют контролировать свой кишечник. Если бы лошади со свиньями, козы и ящерицы, слоны и бегемоты могли соблюдать личную гигиену, мы бы их тоже приручили, наверное, еще на заре цивилизации. Жирафов бы теперь держали в гостиных, бегемотов — на кухне, а у тех, кто может себе позволить иметь собственный дом, на участках паслись бы газели.

— Ты так считаешь?

— Я уверен в этом. — Он даже руку поднял, чтобы слова его звучали более убедительно. — Одним из самых ранних мифов нашей культуры стало предание о Ноевом ковчеге, куда он взял всякой твари по паре. Мне кажется, что этот миф закодирован в наших генах, потому что мы такие, какие есть.

— Скажи-ка мне лучше, Эмиль, ты какие витамины принимаешь в последние дни? Мне хочется, чтобы тебе как можно скорее выписали какие-нибудь другие.

Она снова была счастлива, она чувствовала себя на седьмом небе от того, что ей так легко удавалось вызвать улыбку на его обычно мрачном лице священника.

— Я, Сандра, много размышлял над историей жизни. История жизни на Земле — это история катастроф, а разум природы имеет долгую память. Жизнь на планете не один раз подвергалась угрозе почти полного исчезновения. Так вот, увидела природа однажды, что чуть сама себя не уничтожила, и решила: «Теперь нужны на земле крепкие и мощные твари. Создам-ка я динозавров. А чтобы они полностью господствовали над миром, сотворю на планете такую растительную и животную жизнь, которая обеспечивала бы их существование. У них-то наверняка достанет сил выжить, когда случится очередная катастрофа». Но, как выяснилось позже, это им не удалось. И вот, когда от динозавров остались только воспоминания, природа поставила еще один эксперимент. Теперь она сделала ставку на разум. Но этот разум надо было вложить в другие крепкие существа, конкурентоспособные, агрессивные виды, обладающие сильной волей, потому что на земле слабые не выживают. Вот так и возник род человеческий, призванный бесконечно развивать собственные умственные способности. Этот вид мог заботиться о планете и предупреждать природные и космические катастрофы. Мы такие, какие есть, потому что стали такими. Мы держим дома собак со времен каменного века, мы объездили лошадей, мы обожествили кошку. И наряду с этим тысячелетиями существуют особи, как в «Ангелах ада», потому что людям нужны были их замашки — варварская тяга к захватам, экспансии и агрессии. В конечном итоге, возможно, эти архаичные пережитки еще не полностью изжиты в нас самих. Войны, конфликты, непредсказуемое развитие науки и техники — все это признаки кризиса, с которым человечество наверняка столкнется в будущем, и ему пригодятся эти качества.

Сандра Лоундес внимательно смотрела на мужа, потом многозначительно прокашлялась.

— Ты уж меня прости, но это звучит так, как будто ты оправдываешь ужасы, которые сопутствуют всей человеческой истории. Человечество довело мир почти до грани разрушения. Причем, заметь, это сделали люди, а вовсе не кошки или собаки.

— На это я тебе отвечу, что до грани довели, но за грань все-таки не переступили. Мы такие, какие есть, потому что мы такие. Наша роль именно в том и заключается, чтобы научиться не допускать разрушений и катастроф. Мы здесь находимся в качестве антикризисных управляющих, призванных природой сохранить не только собственный вид — что оказалось неразрешимой проблемой для динозавров, — но и все остальные виды тоже. Все виды разумной человеческой деятельности готовят нас к этому призванию. Инженерное дело или теология, армия или экономика, литература или опыление посевов — все, что мы делаем и делали, в конечном счете связано с воспитанием заботливого отношения к миру и недопущением катастрофы. По сути своей, мы как доверчивые дети, тем более что и по времени пребывания на земле мы еще как бы ходим в детский сад. Нам только предстоит пройти долгий путь. И все мы вместе строим один большой Ноев ковчег.

— Что же это значит, Эмиль? Или ты собираешься не арестовывать, а хвалить «Ангелов ада» за их жестокость?